Шаги за спиной (СИ)

Что порадовало - рисунки с коронаций.

На всех, на всех коронациях, их величества были изображены с 'парадной' короной на голове. Видимо, не торопились открывать секрет герцогам. И правильно, как оказалось.

Алаис не удержалась, и попросила портреты королей. Как оказалось, такое на Маритани тоже было, только не парадные тяжелые полотна, которые никто не посмел забирать из замка, а просто перерисовка на листы. Углем, карандашами, кое-где выцветшими от времени красками...

Короли были похожи, как под копирку.

Было видно, что это разные люди, менялась одежда, времена, эпохи, возраст, морщины и шрамы, но характерные черты рода оставались неизменными.

Громадные глаза, с характерным разрезом. Не эльфийские, конечно, но большие, яркие, чистые, чуть вытянутые к вискам. Тонкий прямой нос, чуть длинноватый - кстати, как у Луиса, и твердый, выдающийся вперед, подбородок. А вот скулы узкие, из-за чего лицо кажется почти треугольным. Алаис могла то же самое сказать и о своем лице, очень похоже, только в женском варианте немного иначе смотрится. Высокий лоб, тонкие брови вразлет...

Менялся цвет волос, но глаза оставались теми же самыми. Морскими, невероятными, изменчивыми, безудержно-синими.

Короли...

Сейчас Алаис почти не сомневалась - и в ее жилах, и в крови Луиса течет их кровь, но что будет с ребенком?

Если он пойдет не в родителей, а в королей, то маританцы их не выпустят, нет. Свой шанс никто из них не упустит. И как быть?

Как-как, побыстрее скармливать незаконного претендента Ириону - и ноги в руки с Маритани. Всм привет, змейке приятного аппетита.

Где Тимаров море носит, хотела бы она знать?

***

Так Массимо не надирался очень давно.

На душе кошки не просто нагадили - они ее всю в клочья разодрали, помучили и поглумились над останками.

Брат его не выгнал, даже ругаться не стал, просто кивнул на кресло рядом с собой.

- Садись...

И уже потом, разлив по кубкам белое вино, которым издавна славился Тимар, принялся выяснять.

- Где Мари?

- Умерла.

- Как?

- Она замуж вышла, за хорошего парня, девочка у них родилась. Все хорошо было, а потом, в моровое поветрие...

Брат только головой кивнул. Бывает такое, тут не убережешься, хоть что делай...

- Счастлива она была?

- Да. Ни минуты не жалела. Я в наемники пошел, мир шагами мерил, но когда домой возвращался, видел, как у нее глаза светятся. У нее еще и сн был, но болезнь всех унесла, только Мариль мне оставила.

- И...?

- Не уберег. Свадьбу уже назначили, хороший, тоже, парень был... Ирионовцы... сначала ее, потом мальчишку, когда тот мстить решил.

Брат плеснул в кубки еще вина.

- Помянем.

Массимо выпил одним махом, как воду, хотя вино было крепким. Но в голове не зашумело. Слишком хорошо он помнил тело Мариль на своих руках, алые пятна крови... помнил, что сделали с бедной девочкой. И рад бы забыть, да не забудется.

- Я их всех на части порвал, но малышку этим не вернешь.

- А приехал ты зачем?

В этом вопросе был весь Симон. Чувства? Эмоции?

Безусловно, ему сейчас не менее больно, а только плакать и грустить он не станет. Это потом, когда все дела будут переделаны, наедине с собой...

Как же отличались двое близнецов, родившихся в семье Ольрат!

Массимо - порывистый, горячий, безрассудный, иногда жестокий, и безудержно преданный тем, кого он любит.

И рядом - Симон. Спокойный, холодный, предусмотрительный, тоже жестокий, но рассудочной жестокостью, которая иногда страшнее порыва.

Что у них было общего - это верность любимым, а сестренку они любили оба. Мать умерла, рожая Мари, и малышка выросла рядом с братьями. Тянулась к ним, любила обоих, и мальчишки отвечали ей тем же.

Известие о ее сговоре стало для мальчишек страшным ударом.

Мари рыдала, не желая выходить замуж, ничего страшного в этом не было, все девчонки так поступают, но жених!

Шалон Тимар был втрое старше невесты и страшен, как сам Ирион. Но впридачу к отвратительной внешности, характеру и возрасту, он отличался завидным женолюбием. Молодые служанки у него в доме менялись малым не каждый месяц, недовольными не уходили, он предпочитал добиваться своего по доброй воле, но Мари...

Какой же она была красавицей в свои пятнадцать!

Светлые волосы, почти белые, громадные голубые глаза, невинное личико с алыми губками - и не хочешь, а взгляд задержишь. Вот Шалона и заусило.

А справиться с ним никто бы не смог.

Ольраты - всего лишь тьеры, всего лишь вассалы Тимаров. Всего лишь подчиненные.

Сюзерен обратил внимание на твою дочь?

Это честь!

И не в любовницы, в жены он ее зовет, все честь по чести желает сделать, только вот невеста криком кричит. А отец - что?

Отец доволен. Это ж деньги! Связи! Перспективы!

А что малявка от такой жизни в петлю бы полезла, это неважно.

И братья решили действовать.

План разработал Симон, а осуществлять его предстояло Массимо. Никак не наоборот.

Массимо лучше владел оружием, лучше сходился с людьми, да и путешествий не боялся. Его звал мир... А Симону не хотелось никуда уезжать.

Да и...

И отца одного на старости лет не бросишь.