Шагин-Гирей, последний крымский хан

Последние дни политической жизни ханства связаны с жизнью и деятельностью одной из интересных личностей, занимавших когда-либо ханский престол, с личностью Шагин-Гирея. Интерес, возбуждаемый им, заключается, как в его деятельности, весьма поучительной с точки зрения тогдашнего состояния ханства, так и в его не лишенной драматизма судьбе. Немало султанов (членов фамилии Гиреев) толпилось при дворе крымского хана перед началом турецкой войны; но из среды всех выделялся сын Мехмед-Гирея хана, Шагия-Гирей. Родившись в Адрианополе, сборном пункте проживавших в Румелии Гиреев и имевших там свои родовые владения, Шагин рано лишился отца [1]. Первоначальное образование, даваемое заурядно всем молодым султанам, показало в молодом Шагине самый восприимчивый ум, сообразительность и развило в любознательном от природы мальчике интерес к образованию. Превратности, зачастую испытываемые Гиреями, заставили мать его найти себе приют в Фессалониках [2]. Здесь юноша нашел возможность удовлетворить свою любознательность. Случай помог ему попасть отсюда в Италию. Проживая в Венеции, Шагин изучил итальянский язык. Знание итальянского, а также греческого языков дало ему возможность познакомиться с западно-европейской культурой. Шагин принял вид европейца. Дядя его, известный Керим-Гирей Шагин, на которого он походил своими способностями, полюбил племянника и вызвал его в Крым, где определил его сераскером в ногайскую орду, состоявшую из кочевых орд буджаков, едисанцев, едичкулов и джамбулуков, растянувшихся своими кочевьями на всем протяжении южных степей от рукавов Дуная до Кубани. Ставши начальником едисанцев, живших в очаковской области к западу от Днестра до Днепра, 20-летний сераскер скоро приобрел вес благодаря своему умению и энергии. Но недолго он управлял. Начавшаяся война России с Турцией, заставившая ногайцев двинуться на разорение Украины и затем принять участие в войне, последовавшая смерть Керима и возведение на крымский престол нового хана, назначенного из Константинополя, заставляют Шагина исчезнуть на время со сцены. Мы его видим уже в Бахчисарае в ряду других кормившихся при дворе султанов — чутко прислушивающимся к вестям, приходившим с Дуная. А вести были недобрые. План Екатерины, составленный ею в самом начале войны и переданный начальнику 2-й армии Панину для исполнения — оторвать татар от Порты и, сделав из них независимое государство, «лишить тем Турцию правой руки» [3], стал осуществляться. Победы Румянцева при Ларге и Кагуле в июле 1770 года, взятие в сентябре Бендер Паниным сильно подействовало на ногайцев. Чтобы получить доступ в родные степи, ногайские орды едисанцев и буджаков отказываются от турецкой зависимости, которая при теперешних обстоятельствах могла быть для них только вредна, и вступают в союз с Россией. Тогда кочевники, оставив Панину своих аманатов, были переправлены через Днестр [4]. После этого Панин разослал своих агентов — запорожских казаков и некоторых присланных им мурз во все ногайские кочевья и в Крым. Едичкулы и джамбулуки без труда склонились на убеждения панинских агентов, в силу тех же соображений, которыми руководствовались родичи их едисанцы и буджаки, отказавшись от Турции, от которой они не чаяли для себя пользы. Жившие в северной части Крыма стали выходить отдельными аулами на соединение со своими: вышли многие едичкулы, потянулись к едисанцам и джамбулуки, спешившие уверить главу едисанцев Джан-Мамбета, усердно хлопотавшего во имя союза с Россией, в своем отступлении от Порты [5]. Все они собрались главным станом на левом берегу Днепра, куда были переведены и присягнувшие уже России едисанцы и буджаки. Пока на Днепре кочевники толковали о новом своем положении и заняты были окончательным улаживанием дел, панинские агенты вербовали приверженцев в Крыму.

Опасность со стороны России, слабость Турции, отступление едисанцев и буджаков, выход едичкулов из Крыма, наконец, панинские обещания — все это произвело раскол в Крыму. Одни из личных выгод, другие, ввиду беспомощного положения отечества и опасности, грозившей со стороны России, третьи, подчиняясь губительному действию примера, соглашались с панинскими предложениями. Началась «негоциация» с крымцами, при которой в качестве знатока крымских дел состоял переводчик Якуб-Ага [6]. Но негоциация шла вяло. Она показала, что происходившее в Крыму, не более, как одно шатание, которое не даст разительных результатов до того времени, пока крымцам не будет показана опасность огня и меча. Только этим можно было вынудить у крымцов то, на что кочевники соглашались легко и добровольно. Тогда решились употребить сильную меру и по плану войны второй армии назначено было идти в Крым [7]. Командование над этой армией было отнято у Панина и передано Долгорукову, а ведение татарской негоциации поручено правителю слободской губернии Щербинину, в помощь которому был дан Веселицкий [8].