Шагни в Огонь. Искры (СИ)

Нинъе – почти четверть населения страны, конечно, они должны быть и в Огненном городе. Неуклюжие, коренастые, грубоголосые, со странной формой ушей и маленькими, спрятанными под надбровными дугами глазками – учебник мироведения достаточно подробно о них рассказывал, с детальными иллюстрациями. Одних только иллюстраций хватило бы, чтобы пробудить презрительную жалость к обиженным Огнём, но настоящее нинъе Ацу ещё не встречал – кто знает, может, на него и смотреть нельзя без отвращения.

– Я видел. Правда, никогда с ними не разговаривал, – вмешался Тардис. – В Умане их полно.

– Лезут во все щели, словно тараканы, – нехотя поддакнул Сельви. – Некрасивы, грубы, зачастую плохо образованны. Но с некоторыми можно общаться.

Ацу с интересом уставился на Сельви – неужели ему приходилось общаться с каким-нибудь нинъе?

– Так вот, – веско проронил Виллиэ, снова приковывая к себе внимание, – с этого года на первом младшем будет учиться нинъе.

Комнатой завладело молчание.

Нинъе? Нинъе в Королевской школе?

– Виллиэ как раз сидел в читальной комнате, когда его привели, – заговорил Тардис. – Его и ещё троих, обычных элхе, но Виллиэ сразу понял, что это нинъе. Оно, понимаешь, совсем другое всё-таки, совсем. И оно...

– Не части, Тардис, – Виллиэ лениво махнул рукой, останавливая сокурсника. – Дай мне самому объяснить, уж слишком бестолково у тебя получается.

Взгляд Виллиэ обратился к Мурасе-Ито.

– Так вот, Ацу, я уже рассказал Тардису и Сельви, как ты понимаешь; скажу и тебе. Он, этот нинъе, совсем карлик – хотя лицом выглядит лет на пятнадцать. Оглядывался по сторонам, как зевака-провинциал на столичном фестивале. Пялил глаза на убранство школы, небось, ручонки так и чесались что-нибудь стянуть, ты же понимаешь, у нинъе это в крови. Его отвели в канцелярию, оформлять документы, всё как полагается.

– Я и не заметил, – с изумлением произнёс Ацу. – Прошёл через главный холл, а в канцелярию и не заглянул.

– Ой, так пойдёмте посмотрим на него сейчас! – от возбуждения Тардис вскочил. – Я тоже хочу посмотреть на нинъе вблизи!

***

Он сидел в кресле, забравшись с ногами, и зыркал по сторонам затравленным взглядом. Маленький, тощий, но, как и свойственно нинъе, ширококостный, что создавало странный диссонанс в облике. Виллиэ был прав, новенький был похож на карлика – низкорослое непропорциональное тело и взрослое лицо.

Кроме него в комнате находились ещё трое ребят, обычные дети; они тесным рядком сидели на диване. Надзиратель школы разговаривал с посетителями в официальных костюмах, незнакомыми, верно, теми, кто привёл новичков.

Ацу, замерев, смотрел на нинъе.

В груди просыпающейся от спячки змеёй вяло шевельнулось, разворачиваясь, смутное чувство узнавания. Человеческий детёныш, вжимающий голову в плечи, лихорадочно сверкающий дикими глазами, съёжившийся в кресле – кого-то, что-то напоминал.

Подобное уже происходило.

Нечто совсем чужеродное, иное.

Не должно существовать.

Крысёныш.

Оцепенев от неясного ощущения случившейся беды, Ацу смотрел на нинъе и вспоминал умирающего крысёныша. Серо-жёлтый мех, дрожащее тельце, пронизывающий взор ослепших глаз.

Из милосердия, из жалости, ради справедливости в мире – кто-нибудь, подарите ему смерть.

1990 год от Рождества Христова

Каннаци – октябрь

Из тёмной комнаты башни окно казалось вырезанным прямоугольником серо-голубого вечернего неба, с паучьим перекрестьем тонких решёток. Солнце уже село, снаружи выл ветер, но небо не темнело, сияя холодной далёкой голубизной.

Высокий мужчина постоял у окна, задумчиво глядя вверх. Звёзды ещё не начали зажигаться, ещё лишь ранний вечер осеннего месяца каннаци.

В прошлый раз мужчина заходил сюда две с половиной недели назад: посещение башни дважды в месяц значилось в его расписании, и изменять написанному мужчина не любил. Сегодня тринадцатое число, там – суббота, у них – так называемый выходной.

Что-то сегодня покажет хрустальный шар?

Огромный, в две человеческих головы, круглый прозрачный шар затеплился матовым светом, когда мужчина сел в кресло перед столом и откинулся на длинную жёсткую спинку. Осветил колеблющимся сиянием продолговатые стальные глаза, тонкий нос, суровую линию губ и длинные изящные уши.

– Посмотрим, – прошептал мужчина, и медленно, вязкой лавой, текучим пламенем в шаре стала проступать картинка.

Хиден, Тайо: Таллинн

Осень рвала с деревьев красно-жёлтые листья, взметала, разбрасывая по зелёной ещё, яркой, сочной траве. В этом году осень выдалась тёплая, сухая, продолжительное «бабье лето». Видимо, поэтому в ранний этот вечер на дорожках парка «Кадриорг» гуляло немало людей.