Шаговая улица

- Моя первосущность есть квинтэссенция Совокупного Бо, временно скрепленного малой толикой Совокупного Ки. - Произнеся эту фразу, Керосинин гордо вскинул голову и повернулся к Мотляру.

- Главный Мастер Йок... Впрочем, он не совсем нибелунг... Так вот, Мастер Йок сумел наладить обратную связь надсфер и Ледового Цеппелина. Он также создал тонкую перемычку между вашим и творческим мирами. Когда возникает опасность для Ледового Цеппелина, то я под действием мощи протуберанца Совокупного Бо, энергетическим сгустком пройдя через узкий коридор Мастера Йока, материализуюсь в вашем мире... Например, тот же случай с братьями Райт. Эманация их творческой энергии была настолько сильна, что Цеппелин не мог справиться с потоком хаоса и начал греться. Пришлось мне тогда материализоваться и подсказать одержимым братьям, как усовершенствовать систему управления в воздухе и каким образом стабилизировать летательный аппарат в полете и при маневрах. Появился шедевр техники, самолет, изобретение которого круто изменило историю человечества... Ну, а Цеппелин восстановил свой нормальный тепловой баланс... Совсем недавно в надсферы поступил сигнал о новой опасности. Некто со злым умыслом завладел Ледовым Цеппелином. Это настолько серьезно, что я могу один не справиться, и велика вероятность появления еще и Совокупного Ки с добавкой Бо. Мне в подмогу... Вот, пожалуй, и все.

- А валькирии-то причем? - Мотляр прихлебнул уже остывший кофе.

Юрик погладил себя по боку и проговорил скороговоркой: "без девушки, не достигшей двадцати лет, прямого потомка валькирии, некто никак не сможет реализовать свой злой умысел".

6

Дезидерий, дождавшись лазейки в плотном потоке транспорта, перебежал на другую сторону Шаговой улицы.

Здесь начинался небольшой парк. В центре него сквозь просветы между деревьями можно было разглядеть скульптурную группу из двух коней, оседланных взъерошенными мальчиками, а чуть дальше желтели гигантские цилиндры колонн Ристалия.

Дезидерий не стал заходить в парк, а повернул направо и вдоль плотной шеренги квадратно остриженных кустов, направился по тротуару в сторону Гастрономия.

Там, слева, напротив Визионавия, не доходя ста метров до магазина, стоял пятиэтажный трехподъездный дом Ланы и Яны.

Давно и слишком долго, почти непереносимо долго и невыносимо давно, Дезидерий не встречался с Ланой...

Пару месяцев назад он познакомился с ней на трамвайной остановке

Тот майский день был ветреный и холодный. Недалеко от молочного, почему-то на некоторое время лишенного колбасного запаха (санитарный выходной?), в ожидании экипажа с железными колесами стояло несколько человек.

Только-только зацвела черемуха, растущая в изобилии на территории Крестокрасных Дебрей, и терпкий сладковатый запах, плотно упакованный воздушными струями, незаметно проникал в пространство-трубу Шаговой улицы, и словно законсервированный ненадолго, только до первого трамвая, застывал нераспознаваемым над головами.

Но в какой-то момент, эти еще непрочувствованные облачка упакованного запаха, напоровшись на веером сыпавшиеся с трамвайных дуг голубые искры, раскрывались, и из них на людей выплескивался волнующе ускользающий аромат черемухи.

Запах был настолько силен, что на несколько секунд перекрывал густые бензиновые выхлопы бестолково снующих насекомообразных автомобилей. Он толчками проникал внутрь, заставлял поднимать голову, озираться по сторонам и вдруг обнаруживать в окружающем мире какие-то новые яркие нюансы.

Для каждого это была своя собственная деталь действительности, виденная много раз, ставшая уже обыденной, но под действием флюидов распустившейся черемухи вдруг приобретшая необычный, выпуклый статус, отграничивавший и выделявший ее среди себе подобных.

Усталая женщина с роговым гребнем в седых волосах подобрала под кососимметричной сварной стойкой, обозначавшей остановку, мятый трамвайный билетик, разгладила его и долго с удивлением рассматривала, беззвучно шевеля губами.

Черноусый молодой человек в джинсах заинтересовался сверхтонкой структурой красочного покрытия на фонарном столбе, и даже понюхал серую чешуйку, предварительно аккуратно отколупнув ее.

Две школьницы гладили по жестким надкрыльям неведомо откуда взявшегося, вялого от голода, жука-хруща.

А Дезидерий вдруг обнаружил, что девушка перед ним наполовину одета в черные бабочки.

Ее вельветовые брюки, в точности соответствующие цветом своего фона кремовой блузке, были сплошь покрыты изящными контурами кружевнокрылых летуний, похожих на капустниц в негативном фотографическом изображении. Стаи нарисованных бабочек, как на водопое, теснились у пояса сзади, на кокетке и накладных карманах, потом выстраивались в шеренги и волнами спускались по обтянутым бедрам вниз, образуя концентрические окружности в нижней трети ног.