Шайя

— Я собираюсь закладывать кирпичами двери в спальне и штукатурить её своими руками… или руками Цера. Вы когда-нибудь делали это?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Мы планируем смастерить мебель из бамбука, а ещё я собираюсь ухаживать за огородом, и это будет интересно хотя бы профессору Аоми, а может, и его студентам.

Шайя уставилась за окно и, увидев новую волну выстроившихся в очередь на парковку летомобилей, добавила.

— У вас же всё роботизировано! А я смонтирую для профессора весь процесс роста картофеля и ухода за ним. Мы подготовим несколько кулинарных пятиминуток с использованием всех старых предметов, о которых уже все забыли. Я могу ткать, шить или вышивать, молоть муку на старой мельнице, что стоит у меня в саду, изготовить творог из молока, а может, даже сыр, показывая процесс, начиная с дойки овцы до натирания сыра на тёрке и посыпанием им спагетти, которые тоже могу сделать сама. Я знаю, как вручную сделать бумагу или сплести лукошко, как смастерить себе обувь или украшение. Да сразу так и не вспомнишь…

Профессор опустился на пол рядом с ней.

— Шайя… но как? Откуда ты всё знаешь? И это тяжело! Ты же ребёнок!

— Мне всё равно многое из того, что я назвала, придётся делать, − вздохнула она. — Ну, а бумага и ткачество — это интересно попробовать. Мне просто хочется это сделать и неважно, что это можно пойти и купить. Всегда было интересно. Предлагаю всё лето и осень снимать все мои дела, потом красиво всё оформить, создавая благостную обстановку и подать в качестве изысканного успокоительного десерта для людей, нуждающихся в этом.

— Но согласится ли старейшина? Дроны сломаются, если он будет рядом, − принялся рассуждать Ниярди.

— А можно их как-то запрограммировать на то, чтобы они при звучании кодового слова отлетали подальше или выключались бы на время?

— Отчего же нельзя, можно. И всё же…

— Профессор, меня отвратит от этой идеи только дороговизна дронов. Они вам по карману?

— Если покупать профессиональные устройства, то они недешёвы, но я не разорюсь.

— Давайте попробуем. Вдруг у нас всё получится, и мы дадим обществу или хотя бы его части то, что ему необходимо. Ведь есть же десять процентов, кто предпочитает успокаивающе-расслабляющие программы без всякой пошлости, резкости, эмоционального кипения и опустошённости?

— Я обещаю подумать. Это всё слишком неожиданно, и сложно будет объяснить людям, почему нарушены твои права как ребёнка. Захотят ли они понять, что ты из алани?

— Мы заснимем, как я учусь и какие делаю успехи. Мы можем затеять долгосрочный проект. Я надеюсь, что в скором времени присоединюсь ко взрослым и буду вместе со всеми встречать рассветы, так что можно придумать какие-то тестовые вопросы, чтобы определять, есть ли эффект от всех этих медитаций спустя год, два, три… В конце концов это должно быть интересно учёным. Мы сделаем всё так, чтобы я вписывалась в программу об уникальности народа Алани, но в то же время я стану вроде связующего элемента со всеми жителями планетами.

Шайя придвинулась к Ниярди и, обняв его за плечо, посмотрела ему в глаза:

— Я никогда не достигну тех вершин, что Сакр и другие. Мне непонятен смысл их затворничества, и у меня нет стремления познать мировую гармонию. Но это не значит, что я согласна с тем, что делают с собою остальные жители Алайи. Мне это не нравится. Получается, что я оказалась не с теми и не с другими, а если на всё смотреть с оптимизмом, то я могу многому научиться у своего народа, так как я всё же одна из них и одновременно могу влиться в общество обычных людей, так как мне любопытна их жизнь. Я хочу взять лучшее от обеих сторон. А вдруг это станет ещё одним вариантом развития человеческой жизни? А? Давайте соединим обе стороны и покажем, что они могут взаимодополнять друг друга!

— Шайя… ты меня поражаешь каждым своим словом. Знаешь, я уже прожил достаточно долго, чтобы понять, что Алани и все мы слишком консервативны! Бессмысленно и непрактично яростно критиковать, как один образ жизни, так и другой. Алани не дают выбора своей молодёжи, а у нас слияние человека с нейро-роботами зашло катастрофично далеко. Одно дело, когда заменяют повреждённые или отслужившие свой срок (службы) органы и совсем другое — превращать себя в непойми что.

— Ха! Я не удивлюсь, если вмешательство в головной мозг вызывает последствия!

— Да, Шайя, вызывает, − кивнул профессор, − пока ещё дороговизна подобных операций сдерживает большинство людей, и поэтому количество тех, кто в результате вмешательства в работу мозга серьёзно пострадал, кажется на общем фоне крохотным, но если это рассматривать в качестве процентного соотношения, то статистика складывается удручающая.

— И? Люди превращаются в овощи?

— Да, есть те, кто впадает в кому, есть те, у кого наблюдаются частичные нарушения в поведении, координации движения, идут психологические сбои. Всё же не только вживление компьютера в голову, но и кратное увеличение обрабатываемой мозгом информации имеет свои последствия, и не каждый выдерживает это.

— За этим кто-то следит?