Шайка светских дам

Марина и свободный от меня, жены и любовниц Сережа тихо поженились. Он остепенился, перестал бегать за юбками. Потом съездил на Восток, вернулся героем и сделал головокружительную карьеру. А я теперь точно знаю, что черные дни — это когда просто-напросто нечего есть, нечем накормить ребенка. Всякий раз, когда Толик тяжело болел и был на грани жизни и смерти, я умирала вместе с ним. Меня все время пытались выгнать с работы в МЧС, потому что эти старые жирные козлы в погонах не видят разницы в словах «проститутка» и «мать-одиночка». Когда, наконец, я нашла работу, за которую хорошо платили, мы с Толяном несколько месяцев непрерывно ели. Лопали без передышки. Мели все, что можно купить в магазинах. И при этом я начала худеть, потому что раньше ела только картошку и макароны, зато Толька вдруг начал расти с сумасшедшей скоростью.

8. Марсу от Меркурия

— Она не могла. То есть, в общем-то, Томка большая умница. Когда мы вместе работали, она писала все мои планы, отчеты и доклады. Начальство было в восторге. Больше того, менялся титульный лист, и все ее бумаги уходили наверх уже за подписью самого начальства. Если б это была не военная контора, она бы сделала блестящую карьеру. Но в военном ведомстве женщине ходу никогда не дадут.

— Ты её любил?

— Знаешь, если бы не было Маринки, я, бы хотел прожить с Томкой всю жизнь. И тогда, и сейчас.

— Она поняла в конце концов, что она номер два?

— Да. Она поняла. И номером вторым быть не захотела.

— Тогда почему бы ей не свести с тобой счёты?

— Спланировать такую операцию надо мной у нее ума бы хватило, она бы смогла, а вот сделать ее реальной — нет. Она единственная из всех моих женщин никогда не сделала мне ничего плохого. И никогда не пыталась. После того, как я с ней обошёлся, она больше не захотела меня видеть, но никогда не пыталась отомстить. Её старались использовать мои враги на службе. Это ещё мягко сказано. Тянули за уши! Но она ни у кого из них не пошла на поводу.

— Почему? Откуда такое благородство?

— А вот такая это баба. Знаешь, у неё такой славный пацанчик. Мой сын, кстати. Я иногда езжу на них посмотреть. Если б Томка не была такая гордячка, всё могло бы устроиться гораздо проще и лучше. Я ведь мог ей помогать, но только ей надо было все или ничего. И когда «все» не получилось, она даже бороться не стала, ушла в сторону.

— Вот это-то всего и обиднее, да, Серега? Что не стала за тебя бороться?

* * *

Малышев не привык доверять никому на слово. Тому эту он сам оценит, как надо, а оценивать придется. Потому что они с Камариным очень сильно повязаны. Если сломается генерал, ему, Малышеву, это может выйти боком. Поэтому он просто обязан проверить и эту самую Тому, и бывшую жену генерала Роксану, и нынешнюю — прекрасную Мариночку в том числе. Особенно последнюю.

За один намек на Мариночку генерал, пожалуй, глотку готов порвать. Даже заикнуться не дал, на мат перешел без артподготовки. Велел заткнуться раз и навсегда. И по этому самому яростному остервенению Малышев понял — м-м-м, вот она, болевая точка! У генерала у самого в башке именно эта версия! Кому все случившееся было бы выгодно? Мариночке! Кто знал все генеральские тайны и яви? Опять же она, Мариночка! Задачка весьма любопытная, но придётся Малышеву пока Мариночку оставить, не трогать. Потому что пытаться настроить мужа против безумно любимой женушки — самоубийство даже для такого профи, как он.

— Брось, Серега, — сказал Малышев, не обижаясь на мат. — Я ж из зависти, неужели не понимаешь? Твоя Маринка идеальная жена офицера. Красавица, умница, хозяюшка. За твою карьеру болеет больше, чем за свою.

«А карьера-то твоя в последнее время, кажется, пошатнулась. Главный спасатель страны, тот, что штабистов не жалует, похоже, наконец-то раскусил березовского героя. И это — еще один аргумент в сторону Мариночки. Этой умнице, несомненно, больше захочется быть вдовой героя, чем подругой разоблаченного афериста».

Малышев не собирался вставать между супругами Камариными. Но и выпускать ситуацию с генералом из-под своего контроля он не будет тоже. Погорит Камарин, несдобровать и Малышеву. Так что Мариночке самая первая роль в любом случае уготована.

Размышлениям его дружеская беседа совершенно не мешала.

— Давай, Сереженька, пойдём с тобой дальше. Ты вспоминай, вспоминай своих подруг. Может, среди них какая террористка все же найдется.

Камарин заметно расслабился. Вспоминая свои многочисленные похождения, он с удовольствием передавал сцены в лицах. Малышев смеялся, рассуждал о кандидатках в мстительницы, разливал коньяк в рюмки точно поровну, но мозг его работал четко, как компьютер, перебирая варианты отнюдь не прошлых, но только будущих событий. И задолго до дружеских объятий на пороге генеральской квартиры он знал, как должен будет поступить. Но это потом, когда станет горячо.

* * *