Шайка воров с Уолл-стрит

Достижения Drexel превзошли даже самые амбициозные планы Джозефа. В 1986 году отдел высокодоходных облигаций Милкена получил в соответствии с системой вознаграждения Drexel право на приблизительно 700 млн. долларов премиальных. Примерно половина относилась к комиссионным за привлечение клиентуры, назначенным Милкену за поставку клиентов другим отделам фирмы. Для сравнения, премиальный фонд отдела корпоративных финансов составлял около 140 млн. долларов, что отражало несоразмерность денежного вознаграждения и особую роль отдела в Беверли-Хиллз.

Как только Джозеф одобрил общий премиальный фонд в 700 млн. долларов, Милкену оставалось разделить его по своему усмотрению. Милкен неохотно выделил своим коллегам в Беверли-Хиллз около 150 млн., включая те 10 млн., что он пообещал Далу. Но Милкен приберег для себя не 10 млн., как он дал понять Далу. И он вовсе не превратил остальное в капитал фирмы, как тот предполагал. Дал в то время никак не мог знать, что Милкен преподнес себе в дар 550 млн. Это было больше, чем прибыль в 522,5 млн., которую Drexel – вся фирма – заработала сама.

Милкен, однако, считал, что 550 млн. ему недостаточно. Он был зол на Джозефа за размер премиального фонда.

Джозеф и Милкен отвечали за назначение комиссионных за привлечение клиентуры, составлявших столь важную часть системы вознаграждения в Drexel. Каждый год Джозеф и Милкен связывались по телефону для их обсуждения и решали, кто заслуживает комиссионные за привлечение в фирму тех или иных клиентов. Обычно было от 150 до 200 таких дел, причем спорные случаи составляли менее 20 %.

В предыдущем году по одному из таких дел было принято решение, которое Милкена не устроило. Милкен настаивал, что он имеет право на эту часть комиссионных. Он признавал, что другой отдел заслуживает какую-то часть вознаграждения за привлечение клиента, но утверждал, что решающую роль в этом деле сыграл его личный контакт. Джозеф не согласился и отказался добавить эту сумму к премиальному фонду отдела высокодоходных облигаций.

Когда обсуждение комиссионных за 1986 год подходило к концу, Милкен опять поднял этот вопрос. Джозеф поражался горячности, с которой Милкен отстаивал данный пункт. Тот упорно не желал сдаваться и пытался решить дело в свою пользу. Он без конца звонил Джозефу, и они спорили часами, вспоминая обстоятельства, при которых клиент обратился в фирму, с точностью до минут. Джозеф не представлял, как Милкену удается находить столько времени на эти дебаты. Ни Джозеф, ни Милкен не отступали. Милкену не заплатили, но он не сдался и продолжал утверждать, что Джозеф его обманул. Все эти словесные баталии разгорелись из-за 15 000 долларов.

Джозеф отнесся к инциденту как к причуде в характере Милкена. Последнего всегда отличала одержимость в работе, которая, по-видимому, распространилась на его заработки.

Как бы то ни было, Джозефа занимали более важные дела. Он отразил нападки конгресса на атаку Unocal, и законодательная инициатива о сдерживании применения бросовых облигаций больше не представляла собой реальной угрозы. Пресса тоже открыла для себя Drexel, и началась своего рода цепная реакция статей о фирме (главным образом хвалебных), причем не только в финансовых газетах и журналах, но и в изданиях общей направленности. Большинству репортеров нравились сотрудники Drexel: приветливый Джозеф, его консультанты и пресс-агенты. Они способствовали появлению в печати потрясающей истории конфликта и успеха, столкновения старой и новой гвардий.

Практичный Джозеф искал расположения прессы и раз в полгода устраивал роскошный официальный завтрак. Милкен же пошел по другому пути. Он отклонял все просьбы об интервью, презрительно относился к репортерам, отказывался звонить им по их просьбе, не желая тратить время даже на стандартное «без комментариев», и всячески избегал саморекламы. Он на удивление рьяно пекся о своей незаметности. Тот факт, что он жил на Западном побережье, был ему на руку. Милкен не посетил ни одного официального завтрака, устроенного фирмой для прессы в Нью-Йорке, что лишь усиливало его таинственность.

Вскоре новые крупные конкуренты стали пытаться превзойти успех Drexel, развивая собственные отделы бросовых облигаций и все смелее пускаясь во враждебные поглощения и выкупы с использованием финансового рычага. Степенная Goldman, Sachs вела переговоры о выкупе на заемные средства фирмы Macy более чем за 4 млрд. долларов. Morgan Stanley с Гличером во главе отдела M&A ошеломила истэблишмент совместной с Drexel организацией завоевания фирмы Revlon Рональдом Перельманом (придав финансируемому Drexel враждебному рейду респектабельность, которой прежде никогда не было). Агрессивные действия предпринимали Merrill Lynch, Shearson Lehman и особенно First Boston с ее звездой в области слияний Брюсом Вассерстайном.