Шайка воров с Уолл-стрит

Малхирна не обвинили в покушении на убийство. Учитывая его душевное состояние, понять, чтó на самом деле входило в его намерения, было сложно. Вероятно, он хотел, чтобы его поймали; возможно, его привлекала сравнительная безопасность пребывания в тюрьме. Перед задержанием Малхирн не отрицал наличия у него оружия – штурмовой винтовки – и признал, что нарушил закон, вывезя ее за пределы своей собственности. Мало того, он сам подсказал формулировку обвинения полицейским, когда те пытались найти причину для ареста. Позднее Малхирн опроверг свое заявление о наблюдении за домом Давидоффа; он сказал, что просто хвастался, дабы спровоцировать ответную реакцию, что, по его словам, являлось одной из характерных особенностей обострения у него маниакально-депрессивного психоза. Однако действия Малхирна нельзя было полностью отнести за счет умопомрачения. Боски и Давидофф дали уличающие его показания и, по всей вероятности, свидетельствовали бы против него в суде. В пользу предположения, что он действительно собирался их убить, говорило множество криминальных прецедентов.

Полицейские сдали Малхирна на ночь в тюрьму округа Монмут. Помимо того, полиция уведомила о происшедшем Манхэттенскую федеральную прокуратуру, где в это время шел допрос Боски. Узнав про странный инцидент, Боски стал судорожно глотать воздух. И без того опасаясь за свою жизнь, он еще больше испугался. Полагая, что в тюрьме он будет в большей безопасности, Боски спросил, нельзя ли ему начать отбывать наказание незамедлительно.

Наутро Малхирна доставили в один из судов штата Нью-Джерси; его левое запястье было приковано цепью к веренице из дюжины других заключенных. Присутствовавшие в зале суда Нэнси и родители Малхирна наблюдали, как ему было предъявлено обвинение по двум пунктам и был назначен относительно небольшой залог в 17 500 долларов. В тот же день, после того как федеральная прокуратура получила ордер на его арест по обвинению в угрозах и покушениях на угрозу свидетелю по делу федеральной юрисдикции, Малхирн внес залог в Нью-Джерси и был доставлен в исправительный центр «Метрополитен». Тем временем его фирма, Jamie Securities, название которой некогда внушало Уолл-стрит благоговение и среди инвесторов которой были семьи Тишей и Белзбергов, начала процедуру самоликвидации. Независимо от окончательного судебного решения по делу Малхирна, его головокружительной карьере на Уолл-стрит, казалось, пришел конец.

В отличие от Ливайна и Тейбора Малхирн, проведя ночь в исправительном центре «Метрополитен», не был освобожден. Государственное обвинение категорически возражало против удовлетворения ходатайства о передаче на поруки, утверждая, что подсудимый по-прежнему опасен для Боски и Давидоффа, и Малхирн оставался за решеткой. «Это дело представляет собой один из наиболее вопиющих случаев покушения на препятствование отправлению правосудия», – сказал судье Гейдж, прокурор. Слушания по вопросу освобождения под залог затянулись, и Малхирна ежедневно вводили под конвоем в зал суда, где ему изредка удавалось помахать рукой жене и членам его большой семьи, не пропускавшим ни одного заседания, и одарить их вымученной улыбкой.

В исправительном центре Малхирн радовался своему высокому росту и массивному телосложению, равно как и былым занятиям в тренажерном зале вместе со Спрингстином. Его окружали закоренелые преступники, среди которых были члены нью-йоркских банд «Уэстиз» и «Монсанто». Все камеры были уже заняты, и ему приходилось спать в коридоре на раскладушке, что причиняло ему наибольший дискомфорт. Каждое утро, кроме воскресных, его будили в 5.30 для мытья, а затем вместе с другими заключенными помещали в так называемую комнату ожидания, где он находился до тех пор, пока не наступало время для явки в суд – обычно около 9.30 или 10. Малхирн возобновил прием лекарства, его депрессия пошла на убыль, и он завоевал расположение многих заключенных, с которыми встречался в комнате ожидания, часто играя с ними в карты или просто болтая, чтобы скоротать время. Вскоре он стал любимцем Энтони «Толстяка Тони» Салерно, которого считали главарем местной мафии, и завязал знакомство с Мушулу Шакуром – самозваным революционером и подсудимым по делу об ограблении. Малхирн часами внимательно слушал радикальные левацкие политические теории Шакура и его утверждения, что на украденные деньги он кормил бедняков. Малхирн сказал Шакуру, что восхищен его самоотверженностью.