Шайтан-звезда (Часть 1)

На этих животных, которые состязались в быстроте с ветром, они выехали из ворот медины, и поехали по трем дорогам, и расспросили содержателей караван-сараев, и оказалось, что никто из них не видел каравана, сопровождаемого десятью невольниками, который возглавляла бы почтенная женщина из купеческих вдов.

* * *

- Еще немного - и домом нашим станет дорога, и мы поселимся на ней, и возьмем здесь себе жен, и родим детей, и дадим им в наследство отрезок дороги и наше ремесло, а ремесло наше будет в том, что мы станем собирать верблюжий навоз и продавать его желающим развести костер! .. ворчал Мамед, подходя к огню, и подмышкой у него была немалая лепеха сухого навоза, который прекрасно горит и дает тепло.

- Еще немного - и мне нечего будет положить на скатерть, о почтенный Мамед, - отозвалась Ясмин, хозяйничая у костра. - И мы можем только видеть сны о жареных курочках, начиненных размолотым мясом, о рыбных кушаньях на лепешках из плотного теста и о жирном жарком, которое обмакивают в разбавленный уксус... Скоро для нас, как для бедуинов, наилучшим лакомством станет масло с пахтаньем, которое добавляют к ячменной каше, клянусь Аллахом!

- Похоже, что мы собираем колючки вместо фиников...

- Ты и тут прав, о почтенный Мамед...

- Не ворчи, о женщина, не мешай мужчинам думать, - одернул ее Саид. Ты видишь сам, о Рейхан, мы промчались подобно песчаной буре по трем дорогам, и расспросили людей, и ответ был один - а вернее сказать, никакого ответа.

- Мне приходит на ум одно, о Саид, - госпожу увезли на север, в горы, хмуро отвечал Рейхан. - И я в толк не могу взять, кому она понадобилась в диких горах, где нет ни городов, ни селений. Но тем не менее я поеду теперь на север, и этот ужин станет нашим прощальным ужином, потому что я не могу таскать вас за собой до Страшного суда по ущельям и бездорожью. Вы и так достаточно сделали для меня, о Саид, о Мамед, и ты, о Ясмин.

Ясмин резко повернулась к нему.

- Молчи, о женщина! - предупреждая взрыв красноречия, воскликнул Саид. И ты ни слова не говори, о Мамед. Рейхан прав - нам не по плечу тяготы этого пути. И животы наши уже устали от ячменных лепешек. Мы вернемся в город, и, пока Рейхан странствует в горах, позаботимся о старухе и невольницах, которые там остались. А может статься, что Аллах поможет нам, и мы в городе узнаем нечто такое, что поможет Рейхану в его поисках.

- Не скажет ли Рейхан, что мы слишком быстро отступились, о Саид? поинтересовался Мамед.

- Нет, я не скажу этого, - и Рейхан, упершись локтем в колено, обхватил рукой лоб и крепко задумался. - Вашей вины тут нет. Наверно, кто-то сглазил меня. Мне давно это казалось...

- Невозможно сглазить того, кто носит на себе бирюзу, о Рейхан, сказала Ясмин. - Она притягивает к себе все зло от недоброго глаза, и отвлекает беду от владельца камня, а также смягчает гнев сильных и дает достаток.

- И еще она помогает воинам в бою, - добавил Мамед.

Рейхан вынул из ножен и положил перед собой ханджар. Теперь, в дороге, он надел на себя фарджию из полосатого сукна, а под ней на чернокожем была голубоватая рубаха из шелкового муслина. Сверх всего же он накинул просторный серый шерстяной плащ-аба, которым при желании можно было укрыть и голову.

Погладив серое лезвие с волнистым рисунком, изгибы которого не повторялись, а это свидетельствует о том, что сталь сварили не в Дамаске, а в самой Индии, Рейхан коснулся пальцами крупных, хорошо отшлифованных кусков бирюзы, вделанных в рукоять ханджара, очевидно, на ощупь пытаясь определить, что за зло они втянули и впитали, и от кого бы это зло могло исходить.

- Так выпьем же на прощание хотя бы настойки из фиников, и каждый поедет своей дорогой, чтобы нам до окончательной темноты поспеть к караван-сараю, а тебе, о Рейхан, добраться до реки, где ты наверняка найдешь ночлег, - предложил Саид. - И поедим, хотя пир наш скромен. А хозяином пира будешь ты, о Рейхан, и ты станешь развлекать нас занимательными историями, пусть бы даже собственной историей. Хоть на прощание хотели бы мы узнать, кто твоя прекрасная госпожа и каковы ее обстоятельства.

Рейхан в великом удивлении поднял голову.

- Зачем ты вздумал перехитрить меня, о Саид? - спросил он. - Зачем тебе знать, кто моя госпожа и каков мой долг перед ней?

- Не будь осторожнее, чем это требуется, о Рейхан. Затем, что госпожа, за которой мы гоняемся днем и ночью, может оказаться из числа моих врагов, и если я буду знать правду о ней, это окажется во благо и мне, и тебе, сказал Саид. - Повторяю тебе, о Рейхан, в истории, которую рассказывал возле хаммама мой ученик Мамед, было нечто, способное послужить приманкой врагу или же опознавательным знаком другу. Твоя госпожа откликнулась - но я все еще не знаю, из врагов она или же из друзей. Если бы я убедился, что она из врагов, то покинул бы этот город и поискал убежища в другом месте. А если из друзей - то мне нашлось бы что ей сказать. Прошу тебя, о Рейхан, не надо удерживать знание, подобно тому, как путник, сидя на верблюде, удерживается от того, чтобы справить малую нужду.