Шайтан-звезда (Часть 2)

- Довольно о Сулеймане ибн Дауде! Какую еще ложь обнаружил ты в рассказе Салах-эд-Дина?

- Разве мало этой, о Шакунта? Удержи свой куттар! .. Ради Аллаха! ..

- Что ты за творение Аллаха, о Барзах? Для чего ты устроил все это дело? Неужели не было у тебя иной заботы, кроме как похищать новорожденных младенцев? Если Салах-эд-Дин лжет, и Сулейман ибн Дауд не собирал вас, то он и своего перстня вам не обещал! Так ради чего же ты затеял все эти гнусности?

- Ради клада, о Шакунта...

- Что еще за клад? Разве мало нам было перстней, ожерелий, джиннов и прочих чудес, что в это дело замешался еще и клад? Перестань громоздить одну ложь на другую, о Барзах, иначе ты так и умрешь лжецом, и явишься к престолу Аллаха с ложью на устах!

- О Шакунта, ты ведь знаешь обо мне лишь то, что рассказал Салах-эд-Дин! А он приспособил нашу историю ко вкусу людей необразованных, и упростил, и забыл сообщить самое важное!

- Про свою дочь я узнала вовсе не от него, о несчастный.

- Ты хочешь сказать, что маг, которого ты нашла в Индии, все рассказал тебе об этом деле?

- Нет, о Мамед... о Барзах! Нет, он не все рассказал мне об этом деле! Вы, маги и звездозаконники, прекрасно умеете увиливать от прямых вопросов. Но власти над тем магом у меня не было, а власть над тобой у меня есть! Аллах послал мне встречу с тобой, и он заранее снабдил меня помощниками, а их - веревкой, чтобы связать тебя, и уж ты-то мне выложишь все, что знаешь, клянусь Аллахом!

- Убери куттар, заклинаю тебя, убери куттар! .. Ну вот, я так и знал! ..

- Незачем тебе было вопить и дергаться, о несчастный. Ничего бы и не случилось.

- Разве ты стала цирюльницей, что бреешь правоверных и пускаешь им кровь? Горе мне, я ведь не могу переносить вида крови! ..

- Да ты же не видишь ее! Она у тебя на шее, под бородой, и я уже стерла ее! И ее было ровно столько, сколько чернил потребно каламу, чтобы написать букву алиф! Как же ты последовал за мной в ту схватку, о Барзах?

- Вот именно - последовал! Я шел за тобой следом, плохо соображая, куда ты меня ведешь! А когда началось то побоище, деваться мне уже было некуда - ведь самым безопасным местом было место за твоей спиной, о Шакунта!

- В таком случае тебе пришлось прыгать взад и вперед, вправо и влево, а это при твоем сложении затруднительно.

- Вот и ты толкуешь о моем сложении, о Шакунта! А ведь именно с него все началось! ..

История мудреца Барзаха

- ... И если бы Аллах послал мне иное сложение, то я не стал бы мудрецом, и не оказался собеседником аш-Шамардаля, и не возненавидел бы этого проклятого Сабита ибн Хатема!

Да будет тебе ведомо, о Шакунта, что полнота ценится только у зрелых мужей, а мальчишки не придают ей вовсе никакого значения. Я родился в семье сапожника, и раннее детство я провел на улице, и когда мы, мальчишки, затевали какую-то проказу, то все потом убегали, а я не успевал убежить, так что на мою голову сыпались всевозможные бедствия. И получилось вот что - поскольку лишь меня и успевали поймать, то всякий раз, когда случалось какое-то недоразумение, соседи повторяли только мое имя! И я уже боялся выходить из дома, чтобы не замешаться в очередную дурацкую историю.

И вот однажды, поссорившись с мальчишками, которые завлекали меня в какое-то новое безобразие, я забрел в мечеть. А время было не молитвенное, так что там сидели старики и говорили о различных областях знания. И я сел за их спинами, и слушал, и мне понравились их разговоры, так что я стал приходить туда каждый день.

Я чувствовал там себя в безопасности, о Шакунта!

Там не нужно было убегать и догонять, и наносить удары, и получать удары. Я слушал, запоминал, даже начал кое-что записывать, а было мне тогда уже восемь лет. И они, эти почтенные старцы, заметили меня, и расспросили, и я отвечал им так разумно, что они меня полюбили.

А потом в наш город пришел некий ученый муж по имени Гураб Ятрибский, и он посещал мечети, и вступал в споры с нашими учеными мужами, и вот после одного спора он настолько обиделся, что решил покинуть город. И я, несчастный, увязался за ним следом! Ведь он говорил красиво, и знал множество историй, и умел в споре белое сделать черным, а черное - белым.

- Может быть, он еще любил красивых мальчиков?