Шакал (Тайная война Карлоса Шакала)

Потом Карлос приказал Кэри напечатать еще одно послание, на этот раз по-французски. Это было довольно бессвязное коммюнике, явно носившее признаки стиля Хаддада и занимавшее семь страниц. Арабский народ, провозглашал манифест, является жертвой страшного заговора, призванного обеспечить победу силам сионизма. В заговоре участвуют американские империалисты, сионистские агрессоры и некоторые арабские правительства, которые стремятся сломить сопротивление палестинских революционеров и посеять раздор в арабском мире. В коммюнике также заявлялось о невозможности заключения каких-либо договоров, ведения переговоров и признания Израиля; капитуляция перед лицом израильской оккупации “арабской земли Палестины” была исключена. Манифест требовал вторжения в Израиль египетской армии с созданием единого ирако-сирийско-палестинского фронта на северо-востоке. В нем заявлялось о необходимости восстановления арабского единства и выдвигалось требование использовать “нефтяные ресурсы на благо арабского народа и других народов «третьего мира»”.

Когда Кэри закончила свою работу, Карлос велел ей взять письмо и манифест и передать их властям. По дороге она должна была помочь выбраться из здания раненому полицейскому. Это было пугающее задание для Кэри. Сжимая в руке послания Карлоса, она прошла темным коридором и нашла раненого Леопольдера, несмотря на отсутствие света. Она сказала ему, что террористы согласны, чтобы он покинул здание при условии, что его подразделение прекратит стрельбу. Леопольдеру, группа которого отступила вниз по лестнице, ничего не оставалось, как принять это условие. Выполнив свою задачу, дрожащая Кэри с криком: “Не стреляйте! Не стреляйте!”, наконец, вышла на улицу.

Карлос чувствовал себя настолько уверенно в ожидании ответа на свое послание, что пренебрег теми правилами, которые он еще недавно пытался вдолбить Кляйну, и отпустил австрийскую секретаршу, с которой началась истерика. Потом он небрежно оставил на столе заряженную “беретту” рядом с группой министров и отошел в сторону с автоматическим пистолетом. Если бы кто-нибудь по недомыслию попробовал бы ее схватить, Карлос тут же застрелил бы его, попутно ранив окружающих. “Мне нужно было выявить агентов службы безопасности”, — говорил он позднее в свое оправдание. Это была одна из характерных забав Карлоса: он любил играть жизнью заложников. “То нам казалось, что все обойдется, а потом нас охватывала уверенность, что смерть неминуема”, — вспоминал венесуэльский министр нефти Эрнандес Акоста, который попросил Карлоса вернуться за своим пистолетом. Другой делегат сессии сравнивал их положение “с состоянием гостей на жуткой вечеринке, с которой никому не дано уйти”.

Австрийцам, знавшим, что конференц-зал начинен взрывчаткой, а всех заложников держат на прицеле, не оставалось ничего другого, как вступить в переговоры. Белаид Абдессалам, министр по делам нефти Алжира и врач по образованию, передал представителям правительства, ожидавшим на цокольном этаже, требование Карлоса немедленно госпитализировать Кляйна для оказания ему срочной помощи. Предварительно Карлос выпотрошил все карманы Кляйна, чтобы полиция не смогла найти никаких бумаг, удостоверяющих личность раненого террориста. Затем алжирский министр сопроводил Кляйна по лестнице вниз, помогая ему держать руки поднятыми вверх. Когда Кляйна, зажимавшего правой рукой рану, а левой прикрывавшего лицо, несли на носилках к машине скорой помощи, полицейский спросил его по-немецки: “Вы заложник?” Кляйн, стараясь изо всех сил, ответил ему по-английски: “Моя кличка Энджи”, после чего потерял сознание. Он оказался исключительно живучим. На операционном столе хирург обнаружил, что пуля, находившаяся внутри, повредила не только толстую кишку, но еще и поджелудочную железу и одну из артерий.

Карлос потребовал, чтобы посол Ливии в Вене выступил в качестве посредника, однако тот в это время находился в Венгрии. Тогда функции посредника предложил взять на себя иракский поверенный в делах Рийад аль-Аззави, и его кандидатура была принята как австрийцами, так и Карлосом, который встретил его вызывающим заявлением: “Передайте им, что я из Венесуэлы и меня зовут Карлос. Скажите, что я ~ тот самый знаменитый Карлос. Они меня знают”. С этой минуты все переговоры проводились через аль-Аззави, который передавал требования похитителей австрийским властям, расположившимся на цокольном этаже здания ОПЕК. Единственный доступный телефон находился в комнате швейцара. Поэтому стороны оповещали о случившемся всех членов организации по очереди.