Шакалота. Дилогия

— Неудачный, — принимаюсь ковыряться ложкой в салате, помешивая. — И поверь, я не стану это повторять. Красный — определённо не мой цвет.

— Рада, что хотя бы одна из моих дочерей это понимает. Какие планы на выходные?

— Да так, никаких, — отвожу взгляд. Враньё — не мой конёк.

— В понедельник к доктору, помнишь?

— Конечно.

— Мне составить тебе компанию? Или… может Паша меня заменит? Он давно не заходил. Он же не думает, что я злюсь на него?.. Просто побег ночью со своим парнем — романтично, согласна, но Лиза…

— Мам, я думала, мы закрыли эту тему.

И почему все считают Пашу моим парнем?

— Просто хочу, чтоб ты знала, дочь: Паша мне нравится, но будьте осторожны, ладно?

Сужаю глаза:

— Мам, ты же не пытаешься поговорить со мной о том самом, да?

Мама усмехается, заправляет волосы за уши, смеряет меня взглядом а-ля «Ты ведь умница? Сама всё понимаешь?» и тянется к шкафчику со спиртным за бутылочкой красного вина.

— С твоего позволения, милая. Неделя выдалась очень тяжёлая.

— Конечно. Я мысленно с тобой, — улыбаюсь.

О, да, сегодня мама будет спать крепко.

* * *

Папа ушёл на работу в половину десятого.

Я выскользнула из дома без пятнадцати минут двенадцать и с первым облачком пара, вырвавшимся изо рта, осознала: насколько велико становится моё сумасшествие.

Таким, как Яроцкий, вообще нельзя доверять. Их надо сторониться. А я уже во второй раз иду с ним на встречу, ночью, по тёмной парковой алее, к школьному стадиону, где он вроде как должен меня ждать.

Я уверена в себе. Полна решимости разобраться с этим по быстрому и вернуться домой, в тёплую кровать, забыться и уснуть крепким сном.

Но закон подлости таков, что вопреки нашим желаниям в большинстве случаев всё случается с точностью до наоборот, выворачиваясь наизнанку. И самое смешное, что мы отлично это понимаем, но всё равно идём в логово зверя, наивно веря, что зубы его окажутся терпимо острыми.

В этот раз, находясь под затянутым тучами чёрным небом, где ни одна звезда не решила составить мне компанию, и даже ветер сбежал куда-то, не прошло и двух минут, как с противоположного конца стадиона раздался звук мотора, а глаза ослепил свет одинокой фары.

Явился без трёх минут двенадцать. Пунктуальный, ничего не скажешь.

Затормозил у футбольных ворот, заглушил двигатель и снял с головы шлем, оставив волосы топорщиться во все стороны.

Смотрит, как топчусь на месте, как сомневаюсь, как сбежать хочу. Как противна и как пугает меня его компания!

— Привет, — говорит настолько просто, будто мы закадычные друзья. Не улыбается, но вижу, как во мраке ночи блестят глаза. Они всегда блестят, как камни отполированные. Или я просто слишком часто в них смотрю, вот и кажется?..

Весь в чёрном, как и я: чёрные джинсы, кожаная косуха с заклёпками на плечах. Идёт ему этот цвет; идеальное дополнение к внутреннему миру жестокого монстра в человеческом обличии.

Яроцкий оборачивается назад и кивает:

— Это Чача там бежит?.. А, нет, показалось, — хрипло усмехается.

— Хватит. Чач… то есть — Паша меня просто защищал! — не так жалко я хотела это сказать.

Яроцкий одаривает меня одной из своих самых мерзких ухмылочек и вдруг протягивает свой шлем:

— Второй не успел захватить.

— Что? — стою как вкопанная, смотрю на чёрный блестящий шлем и чувствую, как поджилки начинают трястись.

— Ну? — протягивает игриво. — Прыгаешь, или опять мяться будешь?

Сглатываю, натягиваю козырёк от кепки ещё ниже на лицо, будто он спрятаться поможет и смотрю то на Яроцкого, то на шлем.

— Ты мне должен ответы, — напоминаю, и как по щелчку пальцев первый порыв ветра с мелким, колючим дождём ударяет в спину, толкая ближе к Максу.

— Я тебе должен? — глумливо посмеивается. — Прости, но, кажется я просрал тот великий момент, когда стал твоим должником.

— Ты говорил, что после первого задания скажешь почему?! — голос звонким эхом прокатывается по пустому стадиону. — Так почему?! За что ты так со мной?!

— Что не так, Лиза? — щурит глаза и качает головой. — Разве тебе не было весело?.. Ты улыбалась, я видел.

У меня нет слов…

— Поздравляю, засчитано, — пожимает плечами и бросает шлем в меня, так что едва успеваю словить его, подавшись вперёд. — А теперь садись.

— Задание засчитано? — спрашиваю тихо.

— Судьям понравилось, — отвечает нехотя, зарывается пальцами в волосы и отбрасывает их назад. — Всё, кроме твоей новой подруги. Зоя, да? — усмехается. — Она спасла твой зад. Или…

— Ответь на вопрос! — перебиваю, ёжась от холода ледяными струйками обвивающегося вокруг лодыжек, плеч, горла…

— Сначала прокатимся, — смотрит бескомпромиссно. — У тебя минута, и я уезжаю.

— Что насчёт флэшки? Ты обещал.

— Прыгай. На байк, — говорит всё твёрже и смотрит строго. Так, будто я ему проспорила недавно и просто обязана сесть на этот мотоцикл. — Прокатимся. А потом поговорим.

Ладно.

Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Скорости я никогда не боялась, отношусь к ней холодно и спокойно. Именно так и отношусь, правда ведь? А почему тогда сердце так бешено колотится, а желудок в жалкий комочек сжимается?

— Тридцать секунд.