Шакалы из Лэнгли

– Ничего у тебя не получится. Все твои улики косвенные и не позволяют предъявить обвинение в убийстве этому американцу. Что ты доказал? Что он действительно побывал в автомобиле охранника. Но где улики, которые говорят о том, что он там находился именно в момент убийства? Их нет. Сам американец заявит, что действительно однажды подъезжал к гостинице на автомобиле несчастного охранника: тот якобы согласился его подбросить. И пуговицу потерял в салоне именно тогда. Что касается отпечатков на сиденье, которых пока еще у тебя нет, то и здесь все просто. Американец скажет, что во время резкого торможения ему пришлось инстинктивно схватиться за боковину переднего сиденья.

– Но он два часа назад заявил, что в глаза никогда не видел этого охранника, – возразил Салам.

– А теперь он скажет, что память его подвела и один раз этот парень его все-таки подвозил. Чего не сделаешь ради того, чтобы тебя не уличили в убийстве.

– Значит, вы все-таки верите в то, что это мог сделать именно он?

– А какая разница, что именно я думаю? Ты проделал классную работу, но в ней не хватает главного – живых свидетелей и убойных улик. Вроде отпечатков пальцев на рукоятке пистолета, из которого был произведен выстрел в охранника. Отпечатков нет, как и нет номера на пистолете, по которому можно было бы идентифицировать его владельца. Нет и записей с видеокамеры, которые подтвердили бы, что в момент убийства в машине находился этот самый американец.

– Их там, судя по всему, было двое.

– А два американца – это вообще перебор. Ты зря думаешь, что если у нас вместо Мубарака к власти пришел Мурси, то кто-то позволит тебе вбивать клин между нами и американцами. У наших ихванов, «Братьев-мусульман», еще кишка тонка выступать против янки. Вот если бы у власти были салафиты, из тебя бы сделали национального героя. А при нынешних правителях быть героем тебе не светит. Никто пальцем о палец не ударит, чтобы раскрутить это дело. И, главное, ради чего – ради какого-то рядового охранника из отеля. Это же смешно.

– А как же быть с нашей совестью?

– По поводу совести – это к мулле. Уверен, что и он тебе скажет: оставь это дело на волю Аллаха – он сам покарает преступников. А ты сделал все, что мог. И на том спасибо. Так что закрой это дело и займись другим, тем, которое ты реально сможешь довести до суда.

– То есть вы хотите сказать, что после того, что я вам сейчас здесь рассказал, вы вечером вернетесь домой и будете совершенно спокойно целовать своих детей, а ночью обнимать жену? И мысли о невинно убитом охраннике и его детях-сиротах даже ни разу не придут в вашу голову?

– Я больше сорока лет работаю в полиции и главное, чему научился – не смешивать служебное с личным. Когда я прихожу домой, все мысли о работе я оставляю за порогом. Если я буду вспоминать всех убиенных, виденных мною здесь, я стану импотентом.

– Убиенный убиенному рознь. Одно дело богатый владелец «валютки», мухлюющий с курсом валют и убитый своим жадным компаньоном, и совсем другое – рядовой охранник с тремя детьми на руках.

– Этот твой секьюрити, видимо, сунул свой нос туда, куда не следовало совать, если его убрали аж американцы, да еще спецназовцы. И тебя уберут, если ты не угомонишься.

Последние слова донеслись до инспектора уже в коридоре, куда он выскочил, не в силах больше выслушивать циничные разглагольствования своего шефа.

Дойдя до своего рабочего места, Салам в течение нескольких минут сидел без движения, уставившись в мерцающий экран монитора. Наконец ему в голову пришла идея, и он потянулся к трубке телефона. Но, сняв ее и набрав на аппарате несколько цифр, он вернул трубку обратно, решив, что безопаснее всего этот звонок будет сделать по мобильному телефону. И чтобы никто из присутствующих в управлении полицейских не слышал этого разговора, инспектор вышел на улицу. Здесь он отошел в дальний конец двора и, прислонившись к металлическому забору, отделявшему полицейское управление от пешеходного тротуара, набрал на мобильнике номер телефона того самого приятеля-гэбиста Аймана, который помог ему с информацией по Бобби Дьюку. Если бы Салам в тот момент был более внимателен, он бы наверняка заметил белый фургон «Мерседес» с тонированными боковыми стеклами, притулившийся к бордюрному камню тротуара на противоположной стороне улицы. Но инспектор был настолько занят своими мыслями, что не обратил на одинокий автомобиль никакого внимания.