Шакалы. Роман

— Ну, что, Семен Петрович, с тебя причитается, — сказал он, подавая гостю чашку кофе. — Кажется, с Гуровым покончено.

— Я отвечу тебе, Виктор Сергеевич, неоригинально: когда чего кажется, перекрестись, — ответил Фокин.

А Соболь на самом деле широко перекрестился.

— Разговаривал я с сокамерником Ивана. Да, установлена его личность, арестованный является капитаном запаса Тулиным Георгием Ивановичем, действительно воевал в Афганистане, провел два года в плену, имеет правительственные награды, бывшим командиром характеризуется только положительно. Окончил диверсионную школу, физически крайне силен, смел, дерзок. Отмечено, что неуживчив с начальством.

— За что отличного офицера и уволили, — заметил, усмехаясь, Фокин. — Нашему командованию лучше иметь десять зайцев-жополизов, чем одного охотничьего пса с норовом.

— Обычное дело, — согласился Соболь. — Так слушай главное, Семен Петрович. Вчера Тулин неожиданно говорит, мол, вы, мужики, на нарах все задницы просидели, случаем, не знаете такого мента — полковника Гурова? «А чего он тебе, родственник?» — интересуется один. «Даже не сосед», — ответил Тулин и перевел разговор на другое. Ну, пришло время, наш человек говорит, мол, хорошо знает Гурова. И давай его нахваливать, оговорился, что ментов на дух не переваривает, а Гуров, тот хоть и мент, а человек. И рассказывает, как двадцать лет назад ему чужое дело шили, а Гуров разобрался, под подписку освободил, а вскоре и настоящего вора нашел.

— Вы что же, своих людей в отношении Гурова инструктировали? — зло спросил Фокин.

— Господь с вами, Семен Петрович! — возмутился Соболь. — Сказали, что подозреваем человека в убийстве, но доказать ничего не можем. А в отношении Гурова чистой воды совпадение. Гуров действительно того человека в свое время брал, из-под статьи его вывел и завербовал. Так он на Петровке и осел, услышал фамилию, на воспоминания потянуло. А ночью он просыпается, глядит, сосед не спит, курит. Ну, человек поднялся, засмолил и, чтобы начать разговор, снова о Гурове разговор завел. Мол, были бы все менты люди, так воровать стало бы опасно, но в ментовке беспредел прекратился, а Тулин и оброни, мол, твой Гуров больше никого допрашивать не будет. Потом вдруг как опомнился и добавил, что Гуров твой наверняка давно на пенсии. Но такого объяснения Тулину мало показалось, он схватил человека за грудки и к стене прислонил, чуть дух не вышиб. А сам кричит, мол, ты, курва, передай своему оперу, что Георгий Тулин боевой офицер, а не шваль подзаборная!

— Все? — спросил Фокин.

— А ты хотел, чтобы он об убийстве рассказал и пояснил, куда труп спрятал? — зло спросил Соболь.

— Звучит достоверно, — задумчиво произнес Фокин. — Трупа нет, нет убийства, потому и предъявили лишь хранение оружия. Сейчас бывшему «афганцу», орденоносцу такое обвинение впендюрить — только людей смешить. Журналисты прознают, в клочья порвут. Они тело ищут, найдут — будут Тулина на убийство раскручивать. А пока Орлов с Крячко утверждают, что Гуров жив. Стыдно им, да и горько признать, что их лучший сыщик пропал бесследно. Да, а где и как взяли Тулина?

— На посту ГАИ, чисто случайно. Похожая «Нива» находится в розыске, остановили для проверки, все в норме, уже хотели отпускать, как сержант, прикуривая, зажигалку уронил. Начал под машиной шарить, во что-то мягкое уперся. Подскочили два бойца ОМОНа с автоматами, начали шмон. Под машиной была винтовка упакована, хитро, не разглядишь, надо было рукой тронуть. А «кольт» у него за ремнем был. Тулин и не сопротивлялся, только матерился.

— Полагаю, Тулин тело в канализационный люк опустил, там их до чертовой матери. — Фокин усмехнулся. — Орлов рогом упрется, но тело друга найдет.

— Может, и найдет, но доказать ничего не докажет, — сказал Соболь и тоже усмехнулся.

Гуров лежал на массажном столе. Молоденькая медсестра осторожно массировала ему спину и постоянно спрашивала:

— Не больно, Лев Иванович? Не больно? Да на вас живого места нет, словно вы под табун лошадей попали.

— Вот и не угадала! — ответил Гуров, прикусывая губу. — Пошел я в консерваторию, хотел фуги Баха послушать. И вдруг люстра, огромная такая…

— Прекратите! — Сестра взяла со столика тюбик с кремом. — Нине вы рассказывали, что были в библиотеке и на вас стеллаж с книгами упал.

— Может быть… Может быть… Сестренка, так ведь что люстра, что фолианты, они же на голову падают…

— Понятно, а на ногах у вас что? — Сестра аккуратно нанесла крем. — Вы рентген делали? У вас точно все ребра, позвоночник на месте?

— Девочка, не надо меня жалеть, я становлюсь слезливым, могу расплакаться. — Гуров неожиданно повысил голос: — А ну, делай массаж, чертовка! У меня симпозиум на носу, а я тут прохлаждаюсь.

— Опять врете! Ученым наше заведение не по карману. У головастиков не бывает такой мускулатуры. Вы работаете охранником у какого-нибудь миллионера, попали в переделку…

— Обижаешь! Я полуинтеллигентный человек, мама наговаривает, что дворянин.

— Сейчас все дворянами стали, — категорически заявила сестра и начала массировать спину по-настоящему. — Хотя верно, на охранника вы не похожи.