Шакалы. Роман

— Я утверждаю вас! Снято! Ребята, наливай, сейчас Машка выскочит, заявит, что она опаздывает. Она же говорила, что торопится, заскочит домой на минуту и на репетицию.

— Минута актрисы равна вечности, — разливая виски по пяти стопкам, произнес с пафосом актер, надевший костюм Гурова.

Мужчины чокнулись, Гуров поднял палец, наступила секундная пауза, затем все выпили. Гуров поставил рядом с телефоном магнитофон, нагнулся к самому уху, спросил:

— Вы все поняли?

— Я только выгляжу дураком, порой играю людей недалеких, на самом деле я… — Он скосил глаза на кончик носа, надул щеки, тяжело выдохнул и произнес: — Политбюро!

— Мальчики! Мальчики! — Из спальни вылетела Мария, казалось, в квартире открыли все окна и двери, начался дикий сквозняк. — Вы великие актеры, лапоньки, душеньки, я вас всех обожаю. А ты ложись, я не санитарка, твоя растирка воняет! Пока! Вперед!

В машине наружного наблюдения слушали весь этот гвалт. Седой жилистый оперативник, с черными кругами под глазами, пробормотал:

— Это кто из них про Политбюро высказался? За яйца повешу…

— Подожди, Семен, придет наша власть, разберемся, кто что сказал, кто лишь подумал.

— Внимание! Прекратить разговоры. Их было четверо, каждый смотрит своего.

— Моего смотри — не смотри, спутать только с Винни-Пухом можно, — сказал один из оперативников.

— Заткнись, умник! — одернул старший. — Мне не нравится этот неожиданный визит. Гуров не больно жалует незнакомых людей.

— Так сказали же, баба переодеться заскочила.

Мария и актеры вывалились на улицу, с шутками начали заталкиваться в тесные «Жигули».

— За ними и позвони на квартиру Гурова.

— Ответят, что сказать?

— Представься помощником дежурного, скажи, что через тридцать минут будет звонить генерал Орлов, — ответил старший. — Дай сюда. — Он отобрал у подчиненного трубку. — Ты голоса его не знаешь. — Он поднял палец, призывая к молчанию.

Раздалось три гудка, затем недовольный голос Гурова:

— Петр, ты? Нет! Тогда будьте здоровы, а я болею и лег спать.

Трубку повесили, старший еще долго слушал частые гудки, раздраженно сказал:

— Бросьте этих актеров к чертовой матери, возвращаемся на свои позиции.

Актер, оставшийся в квартире вместо Гурова, отключил телефон, надел плащ, вышел из квартиры, тщательно запер дверь, спустился на лифте и вышел на улицу. Сотрудники «наружки» посмотрели на него внимательно, равнодушно отвернулись.

«Жигули» с Марией и актерами свернули в переулки Старого Арбата, остановились у одного из магазинчиков, мужчины вышли, направились в магазин, закрывая собой входную дверь. Гуров, не останавливаясь, прошел за прилавок, миновал подсобку и оказался во дворе, куда завозят продукты. Рядом с овощным фургоном стояла замызганная «Волга», сыщик открыл заднюю дверь, лег на заднее сиденье.

— Ну как? — спросил сидевший за рулем Крячко, выруливая со двора.

— Менты, они и есть менты обыкновенные, — ответил Гуров, сунул в рот сигарету, но не закурил.

— Обижаешь, нами сейчас занимается не ментовка, иная служба, — усмехнулся Крячко.

— Значит, и в другой службе людей толком не обучили. Такой фокус только фраера могут проглотить.

— Пусть будут благословенны фраера, — начал философствовать Станислав. — Лишь на их фоне мы смотримся людьми умелыми и профессиональными.

Начальник группы наружного наблюдения стоял перед столом Фокина, смотрел в угол, прикидывая, что теперь с ним сделают и на чем окончится его карьера.

Фокин не кричал, не изменился в лице, он с трудом пытался понять, что произошло и что теперь делать? Гуров из-под наружного наблюдения ушел, где находится — неизвестно, ликвидировать его невозможно. Значит, в день «X» Гуров, живой и здоровый, будет на свободе, а этого допустить никак нельзя. Гуров нацелился на Фокина, ясно, как дважды два, — ценной информацией сыщик не располагает, потому как таковой не существует. Но в день «X» Гуров способен выкинуть непредвиденный трюк, так как обладает потрясающей интуицией, совершенно непредсказуем. Существуют полковник Крячко и генерал Орлов, умные опытные сыщики, они, конечно, в курсе нацеленности Гурова, но практически они ничего конкретного не знают. Гуров тоже не знает, но он чувствует и не отступит, а после акции сыщик набросится на подполковника Фокина, и Гурова не удержит вся служба безопасности. Гуров должен в ближайшие дни умереть, а у меня на данный день будет стопроцентное алиби. Крячко с Орловым пеной изойдут, ничего не сделают. У опера-важняка столько кровников, что министры лишь руками разведут, мол, у каждого свой час. Странно, что он при своем характере столько лет по минному полю шел целехонек.

Фокин поднял голову, взглянул на стоявшего перед ним офицера, спокойно сказал:

— Садитесь. — Начальник отделения сел в кресло, страшно удивленный спокойной реакцией всесильного человека.

— На какой же крючок он вас поймал? — спросил Фокин безразлично. — В принципе значения не имеет, однако интересно.

Майор рассказал, ударил себя по лбу:

— Ведь нехитрый прием, когда с его бабой в дом заявилось четверо мужиков, мне это сразу не понравилось.