Шакалы. Роман

— Нервных на такие дела не нанимают, — неожиданно сказал Виталий. — Все должно быть по-честному, у Олега двое пацанов, у меня лишь один, я буду мебель расставлять.

Сыщик взглянул на одного охранника, затем на другого. Олег красноречиво молчал. Стремясь разрядить обстановку, Гуров сказал:

— Олег, у меня будет к тебе не менее ответственное задание. В оговоренное время (мы сверим часы) ты из-за портьеры дважды, можно и три раза, стреляешь в левое окно второго этажа. У тебя дверь и два окна, стрелять два раза с одного места нельзя, реши, как ты будешь передвигаться. Желательно, чтобы ты в окно попал, но, даже если промахнешься или вмажешь в боковую стенку и произойдет рикошет, тоже неплохо. Нам нужно создать отвлекающий маневр, не более того, чтобы я успел войти в дом и подняться на второй этаж.

Киллер лежит в метре от окна, с улицы его не видно, заметив приготовления к обеду, он, конечно, обратит внимание, что прибора три, займет удобную позицию, сосредоточится. Когда начнется стрельба, он невольно пригнется, хотя и будет находиться не на линии огня, так как пули пойдут снизу вверх. Однако сразу не сообразишь, а рефлекс есть рефлекс. Кроме того, чтобы выстрелить, самому киллеру придется приподняться.

— Теоретически, — вновь сказал Олег. — Откуда известно, что он именно в данном окне? Он там в семь часов прикурил, так, может, он просто шел, остановился и прикурил, а лежка у него в другом месте?

— Разумно, — согласился Гуров. — Давайте сделаем проще — я уйду, а вы из дома не высовывайтесь. Такая ситуация его тоже будет нервировать.

Киллер лежал на постеленном на полу матрасе именно в том доме, о котором шла речь, курил и слушал разговор Гурова с охранниками. Дело в том, что рыжеусый бригадир Степан действительно семь лет проработал в уголовном розыске и был уволен за пьянку и ссору с начальством. Но Фокин знал об этом, а еще он знал, что у Степана в Харькове жена и двое детей, которые ждут батю, отправившегося в Россию на заработки. Бывшему оперу не оставили выхода, и, зайдя поутру к Гурову, предупредив его о странном рыболове, он прилепил к задней стенке кресла «жучка», и первый этаж дома великолепно прослушивался.

«Нива» киллера стояла в тридцати метрах от дома, где он залег, грунтовая дорога выходила на асфальтовое шоссе, до Кольцевой дороги оставалось пять минут езды и ни одного поста ГАИ.

Услышав, что Гуров лично собирается посетить киллера, он скупо улыбнулся и начал разбирать винтовку. Изготавливалась она далеко от Москвы и России и предназначалась в основном для специалистов-индивидуалов, в принципе по своей цене винтовка больше ни у кого спросом не пользовалась. Она разбиралась на составные части, для каждой из которых имелся специальный чехол, а для изящного прицела даже футляр с бархатной обивкой. Так же в отдельный футляр укладывался затвор и спусковой крючок. Стоило это произведение искусства примерно столько же, сколько стоит «Мерседес», только последний купить, если имеешь деньги, легко, а подобную винтовку крайне сложно. Тем не менее покупатели находились, известно, если товар не покупают, то его и не производят. Россия к данному закону отношения не имеет, она живет по-своему, как именно, пока никто в мире не знает.

Убийца разобрал и уложил винтовку, достал револьвер, сдвинул барабан, проверил наличие патронов, опустил оружие в карман, продолжал слушать разговор своей жертвы с охранниками.

— Если из дома донесутся выстрелы, не волнуйтесь, значит, стреляю я, так как у преступника оружие с глушителем, — произнес уверенный, немного насмешливый голос.

— Может, мы как-то поможем?

— Все-таки три ствола — не один.

— Нет, ребята, вы меня извините, я предпочитаю действовать в одиночку, — ответил Гуров и подумал, что малый прав и три ствола — не один. Только при условии, что эти стволы находятся в руках профессионалов, а не у людей, которые перед боем считают, у кого сколько ребятишек. Возьмешь их с собой и неожиданно окажешься в кандалах. Нет уж, в одиночку надежнее.

Глава тринадцатая

Своего единственного киллера Фокин уже израсходовал. Человек, залегший напротив виллы, где укрывался Гуров, был не наемным убийцей, а офицером ВДВ, бойцом идейным, ненавидевшим Президента и правящий режим. Офицер служил у очень большого генерала, который являлся в заговоре если не первым, то вторым лицом. Генерал тоже ненавидел Президента. Насколько позволяла конспирация, был идейным руководителем Фокина, не любил его, считал политиком-интриганом, личностью недостойной, однако признавал, что у подполковника голова на месте. Расширять круг людей осведомленных неразумно и просто опасно, потому согласился с Фокиным на одноразовый контакт, передал ему исполнителя и устранился, заявив, что независимо от успеха операции знать никого не знает.

Фокин моментально понял, что имеет дело с профессионалом-разведчиком и снайпером, предупреждать его о силе и опасности Гурова не стал, сказал лишь, что он далеко не первый, кто берется за ликвидацию сыщика. Предыдущих схоронили.