Шакалы

– О! Речь не мальчика, а мужа. Вы, молодой человек, должны на всю жизнь запомнить. – Станислав перестал улыбаться. – По закону вы мной командуете, а по правде жизни прокуратура без розыскников ничего, кроме бытовухи, раскрыть не может. У нас своя работа, у вас своя, мы должны уважать друг друга. Если розыскник имеет что прокурору доложить, сыщик минуты молчать не будет. А раз молчит, значит, сказать не может. Я сейчас могу тебе сказать лишь слова, которые в раскрытии убийства помочь не могут, появятся у меня фактики, сообщу незамедлительно. Если ты на меня за такое нравоучение обиделся, то это от молодости, которая с годами проходит. Низкий поклон, будут вопросы, звони.

Вернувшись в министерство, Станислав заглянул в приемную Орлова, не успел спросить у Верочки, есть ли новости, как она кивнула на дубовые двери:

– Сей момент спрашивал, по-моему, сердится.

– Накапал молокосос, – пробормотал Крячко, одернул пиджак, вошел в генеральский кабинет.

Они сегодня уже виделись, потому Крячко вытянулся и сказал:

– Слушаю вас, Петр Николаевич.

– Станислав, ты когда повзрослеешь? – Орлов делал вид, что сердится.

Крячко изобразил, что чувствует вину и оправдывается.

– Я стараюсь, господин генерал, плохо получается.

– И не стыдно издеваться над молодым сотрудником прокуратуры?

– Ответить правду или сказать, что вы желаете услышать?

– Тебе врагов не хватает, охламон? Звонил Федул Иванович, говорит, мальчик вернулся с опознания, чуть не плачет. Он же тебе всю жизнь такое помнить будет. Тебе надо? – Орлов покачал головой. – Да и нечестно это, над молодым подшучивать.

– Если так, тогда правду, – решительно сказал Станислав. – Драч звонил? Ему шестьдесят или на пороге? Около сорока он с преступностью воюет, в розыске пахал, в следствии надрывался, сейчас помощник прокурора. А этот юнец вчера портфель забросил и на равную должность с Федулом Ивановичем устроился. С каких, спрашивается, дел? Кто у него в верхах? Отец, дядя или сосед по даче? Так что лично у меня, Петр Николаевич, с совестью все нормально.

– Я устал от тебя, Станислав. – Орлов открыл лежавшую перед ним папку. – Ты когда собираешься Турину звонить?

– В шестнадцать, как договаривались.

– Звони, – кивнул Орлов. – Вот с этого аппарата, – он указал на один из телефонов.

– Обижаете, господин генерал.

– Кто тебя обидит, трех дней не проживет. Иди.

– Такова благодарность. – Станислав втянул голову и быстренько нырнул за дверь.

В приемной он попал в объятия Верочки. Станислав прекрасно знал, что Верочка тайно, давно и обреченно влюблена в Гурова, а к нему, Крячко, она относится по-дружески и несколько снисходительно, как к человеку несерьезному. Сейчас она держала его за руку, заглядывала в глаза, неожиданно поцеловала в щеку.

– Вечно ты торопишься, Станислав, посиди с девушкой пять минут, выпей чашку кофе. – Верочка подтолкнула полковника к креслу для гостей, протянула уже приготовленную чашку кофе.

Он мгновенно разгадал причину происходящего, чашку взял, но спросил строго:

– Ты сколько лет работаешь в розыске?

Женщина растерялась, затем, наморщив лоб, начала вспоминать:

– Значит, я закончила курсы… Оформилась, тогда еще шастала в девках… Сбегала замуж… Развелась… Боже мой! Сколько лет прошло! Я работаю в милиции скоро восемь лет. Ужас!

– Так вот, девочка, сотруднику со стажем положено знать, какие вопросы можно задавать, какие не следует. Однако, по старой дружбе, учитывая кофе и твои ямочки на щеках, скажу, что Лев Иванович жив-здоров, а где он сейчас находится – не знаю.

– А как ты догадался? – Верочка смотрела ошарашенно.

– Ты считаешь, что Станислав Крячко лишь «сходи», «принеси» и «раздобудь», а он, между прочим, сыщик. – Станислав скорчил смешную гримасу.

– А говорят, убили и тело в канализационных люках ищут, – прошептала девушка.

– Гурова убивали столько раз… Я считать перестал. А кто говорит? – словно между прочим спросил полковник.

– Люди разные. – Верочка смешалась. – Это важно?

– Пустое. – Крячко махнул рукой. – Ты знаешь, что Лев Иванович не просто сотрудник, он ближайший друг генерала и мой. Если бы Гурова убили, я бы расхаживал по конторе в белой манишке? Я бы сейчас ползал по всей канализационной сети города на четвереньках.

– А говорят, вы с Петром Николаевичем специально себя так спокойно ведете, чтобы никто не догадался…

– Составь мне перечень лиц, которые к тебе заходят и кто что говорит. – Станислав поставил чашку на стол. – Считай это оперативным заданием.

– Господин полковник. – Верочка села в свое кресло, смотрела вызывающе. – Ко мне заходят только подруги, и доносить на них я не собираюсь.

– Ты работаешь в главке уголовного розыска, а не на базаре. А сбор информации не является доносительством. Впрочем, если тебе на судьбу Льва Ивановича наплевать, поступай как хочешь. А язык придержи, у нас никакого разговора не было. Спасибо за кофе. – Станислав поклонился и вышел.