Шах и мат

Пассажир каюты № 16, расспрашивавший горничную Эстер о месте пребывания в Лондоне мисс Элен Старк, исчез в пестрой толпе пассажиров, сошедших с «Гамильтона». Этот человек, прибывший в Англию с одним небольшим саквояжем в руках, исчез бесследно в толпе пассажиров и вынырнул только на Оксфорд-стрит, улице магазинов и сверкающих витрин. Он посетил дворцы розничной универсальной торговли Сольфридж, Уайтлейс и Харрод, поднимаясь с этажа на этаж, рассеянно пропуская витрины показной роскоши, сверкающие в электрическом свете золотые портсигары, серебряные маникюрные приборы, серебристую, голубую, зеленую эмаль, бриллианты, рубины, топазы, тысячи золотых часиков, меховые витрины, каракулевые, собольи котиковые манто и палантины… Его серые стальные глаза равнодушно скользили по всем этим витринам и только раз зажглись насмешливым, злым огнем: ему бросился в глаза сделанный из небольших бриллиантов и украшенный рубинами значок Английской рабочей партии, очевидно, приготовленный для какого-нибудь из социалистов Его Британского Величества, может быть, для самого Макдональда: подарок какого-нибудь капиталиста, искренне растроганного патриотической деятельностью королевского лакея… Но глаза пассажира из каюты № 16 сейчас же приобрели свой стальной оттенок и стали такими же холодными. Пассажир каюты № 16 продолжал свою прогулку по магазинам универсальных фирм Риджент и Бонд-стрит, с тем же небольшим саквояжем в руках и с тем же холодным, непроницаемым выражением лица. В специальной «комнате молчания», где уставший от беготни по магазинам и от сверкания витрин утомленный посетитель может отдохнуть на мягких креслах и диванах, пассажир каюты № 16 присел на несколько минут, размышляя о чем-то. Затем он прошел в ресторан, где быстро пообедал, не утруждая лакея расспросами о меню.

Затем странного посетителя можно было увидеть в Сити, где он с тем же рассеянным и холодным видом посетил несколько банков: саквояж в его руках служил неоднократно предметом пристального внимания полисменов, но холодный корректный вид занятого человека не давал им никакого повода для подозрений.

Послеобеденные часы застали пассажира № 16 у одного из самых лучших портных Лондона, у мистера Вайли, главы фирмы «Вайли и сын». С мистером Вайли у пассажира № 16 произошел краткий диалог:

– Полный гардероб джентльмена…

– В какую цену, сэр?

– Самый дорогой.

Мистер Вайли проникся благоговением к джентльмену, не считающемуся со средствами. Снимая благоговейно мерку, как бы священнодействуя, мистер Вайли осведомился:

– Джентльмен прибыл из колоний?

В стальных глазах мелькнуло что-то. Короткий кивок головой.

Примеряя фрак, неизвестный джентльмен уронил негромко:

– С волками жить, по-волчьи и выть…

Странные звуки незнакомого языка пробудили любопытство мистера Вайли, маэстро фраков и смокингов. Он спросил почтительно:

– Это индусский, сэр?

– Вроде, – ответил неизвестный джентльмен. Что-то вроде легкой улыбки пробежало по его губам и скрылось в углах этих твердо стиснутых губ.

Мистер Вайли справился:

– Адрес джентльмена: гардероб будет прислан на дом.

На этот раз неизвестный джентльмен запнулся. В следующую секунду он сказал ровным голосом:

– Сообщу по телефону.

Мистер Вайли поклонился, пропуская вперед неизвестного джентльмена с саквояжем в руках. Если бы мистер Вайли мог читать чужие мысли, у мистера Вайли, главы солидной фирмы «Вайли и сын», случился бы разрыв сердца по прочтении случайно скользнувшей мысли в мозгу неизвестного джентльмена. Но мистер Вайли не был чтецом чужих мыслей: он еще раз глубоко склонился перед джентльменом, почтившим заказом фирму «Вайли и сын».

Если бы наметить пунктиром путь, проделанный пассажиром № 16, то он представлял бы чрезвычайно изломанную линию, начало которой было бы у Темзы, на пристани парохода «Гамильтон», и продолжалось бы Оксфорд-стрит. Затем пунктир прошел бы по Сити, Пикадилли, Гайд-парку, Лестер-сквер и снова закончился бы на Пикадилли в отеле «Риц», одном из самых больших отелей в Лондоне.

Неизвестный пассажир с саквояжем в руке вошел в отель, где швейцары напоминали жрецов неведомого свирепого божества своей торжественной осанкой, и коротко сказал:

– Комнату.

Жрец неведомого божества окинул незаметным взглядом простого смертного: взгляд остановился на мгновение на небольшом саквояже из русской кожи, затем поднялся наверх и встретил холодный пристальный и суровый взгляд двух стальных глаз. Глаза жреца в швейцарской фуражке потупились, молниеносно пронеслось в мозгу, под швейцарской фуражкой:

– Всего только один саквояж. Но глаза…

Жрец неведомого божества склонился:

– Номер в три комнаты с телефоном и ванной…

– Хорошо.

– Вещи джентльмена?

– Привезут из фирмы «Вайли и сын».

Фуражка с галуном слетела с головы жреца:

– Слушаю, сэр: будет исполнено. Пикколо, комнату джентльмену…