Шах и мат

Впрочем, после того, как мы лишились половины фигур, этот центр потерял такое значение, как раньше. Я атакую его своим ферзем на d4, прикрывая его конем с b3.

Ну-ка, посмотрим как он теперь будет действовать? Если Грачев уйдет неправильно, то вскроет мне уязвимую линию на секторе g7. Кроме того, у меня всегда остается возможность атаковать оставшейся ладьей с а1 черного слона на b7. Там все свободно.

Противник уводит ферзя на g5, прикрывая уязвимый сектор. Нет, ты так просто от меня не скроешься. Я продолжаю атаку на ферзя. Мой ферзь идет на с5.

Почему бы и нет, Грачев идет на размен. После оглушительных залпов мы остаемся без ферзей. У меня в итоге конь и ладья, а у Грачева слон и ладья. У каждого по пять пешек.

Пока что мы идем на равных и теперь начинается следующий этап сражения. Решающий.

После маневрирования мы еще раз обмениваемся фигурами и я теряю коня, а Грачев — слона и пешку. Теперь у каждого по ладье, но пешек у противника меньше.

Таким образом, я вырываюсь чуть вперед. В этой напряженной борьбе даже такое небольшое преимущество может сыграть огромную роль.

Теперь началась охота на пешек. Грачев нацелился на мою пехоту на второй линии. Мне приходится активно действовать королем и уводить пешек от его ударов, в то время как моя ладья прикрывает пешку на с2.

В результате, после еще одной небольшой бойни, у каждого из нас остается по ладье. У Грачева одна пешка, у меня две.

Я посмотрел на противника. Грачев мрачно уставился на доску. Если все будет продолжаться так и дальше, то он потеряет оставшуюся пешку и все, это будет поражение. Защищая свою пешку королем и ладьей, я поймаю его последнюю ладью в ловушку.

А с учетом того, что мне вполне неплохо удалось держаться против него, можно с высокой степенью вероятности предполагать, что все так и будет. Грачев почувствовал мой взгляд и поднял на меня взор. Ух ты, какой он был злой.

Я и не знал, что за победу в шахматах один человек готов убить другого. Интересно, были ли в шахматах убийства, связанные с выигрышем?

Скорее всего, вряд ли. Шахматисты люди слишком предусмотрительные и понимают, что преступление будет рано или поздно раскрыто и тогда им не избежать ответственности. Я улыбнулся Грачеву. Если он уже выбит из колеи, то победить его гораздо легче.

Грачев пробормотал что-то злобное в мой адрес и двинул ладью. Он все еще надеялся поймать меня.

Между прочим, насколько я сам мог судить, у него еще была возможность выиграть партию. Это в том случае, если я совершу какую-нибудь грубую фатальную ошибку. Но я не собирался ошибаться.

Дальше все случилось, как я думал. Черная ладья устроила охоту за моими пешками, а я — за его оставшейся. Его пешка стремилась к моей линии обороны, пытаясь прорваться в ферзя. Как только ей удалось сделать это, я взял ее на следующем ходу.

В ответ Грачев взял мою вторую пешку. Оставшуюся мою пешку надежно прикрывал мой король. Проанализировав положение, Грачев протянул руку и пробурчал:

— Сдаюсь.

Я пожал ему руку. Ну да, я не оставил ему шансов. Драка была ожесточенной, но я всегда был на один шаг впереди. Хотя уже сейчас видел, сколько понаделал ошибок.

Зрители сдержанно похлопали, когда арбитр коротко объявил о моей победе. Я поднялся с жесткого стула, чувствуя, что моя задница сейчас отвалится от тела. Неужели нельзя поставить кресло?

Шаров и другие члены жюри тоже вынуждены были аплодировать. Я вышел к зрителям и пожал руку Муромцеву.

— Куда ты пропал сначала? — сердито спросил тренер. — Я думал, ты вообще не придешь.

Я пожал плечами, придумывая, чтобы такое сказать.

— Милый, поздравляю, — из рядов зрителей вышла Даша.

Теперь она не бросилась мне на шею сразу, ожидая, что я скажу. А то, в последний раз, в таком случае мы поссорились. Но сейчас я сам раскрыл объятия.

Девушка подошла ко мне и спрятала лицо на груди. От нее все также вкусно пахло клубникой. Я сразу вспомнил только что проведенную с ней ночь, прижал Дашу к себе и вспыхнул от желания.

— Ну что же, поздравляю, мой юный друг, — сзади раздался снисходительный голос Шарова. — Может, уделите нам минутку внимания?

Я оторвался от девушки и обернулся. Шаров стоял передо мной, по-хозяйски уперев руки в бока. Рядом помощник и Муромцев. Сегодня председатель судейской комиссии казался толще, чем обычно.

— Спасибо, Иван Петрович, — ответил я и не удержался от насмешки: — Я видел, что вы очень переживали за меня. Надеюсь, я оправдал ваши надежды на мою победу.

Шаров улыбнулся в ответ, еще шире и лучезарнее. Он наверняка когда-то был отличным шахматистом. Впоследствии стал умелым записным интриганом. Наверняка ему помогает привычка просчитывать ходы наперед.

Но вот сейчас он явно был недоволен. И тихо сказал мне, наклонившись вперед:

— Я с тобой еще не закончил, Архаров. Я буду за тобой наблюдать. Запомни это. Если ты сделаешь хоть один неверный шаг, я буду рядом и тут же отрублю тебе голову. И твои высокие тайные покровители тебе не помогут. Я даже и пальца тебе не подам, если ты упадешь в реку.

Я тоже продолжал улыбаться.