Шах королю

Тем временем древний ящер медленно повернул тяжелую голову к поединщикам. В этот самый миг гриян прыгнул и, более не полагаясь на магию, обрушил сцепленные в замок ладони на неприятеля. Амона отшвырнуло к стене, а безумец, используя драгоценные мгновения, метнулся к оглушенному для последнего сокрушительного удара. Он почти достиг цели, когда дорогу ему преградил тяжелый хвост.

– Пот-т-тарок…

Сумасшедший взревел, ослепленный яростью и тем, что ему помешали. Воздух подземелья хлестнула ледяная плеть, стены вздрогнули, со сводов посыпались камни. Хозяин грота зашипел, заскреб когтистыми лапами. В этот миг за спиной левхойта кто-то пронзительно крикнул, и он, ведомый одними инстинктами, обернулся…

В безобразную оскаленную морду, некогда бывшую красивым лицом, полетела горсть песка! Гриян на какое-то мгновение ослеп и оглох от боли. Раскаленные песчинки жалили кожу, глаза, забивались в нос и рот. Как ни пытался стереть их мятежный безумец, становилось только хуже, словно огненные искры впекались в кожу. Сквозь пелену слез правитель увидел, как из-за спины дракона выступила девушка и взмахнула тонкой рукой. От этого простого движения все мелкое каменное крошево, устилавшее пол пещеры, устремилось к противнику.

– За Ви! – хрипло выкрикнула обреченная на забаву ящеру девушка.

Рорк рухнул на камни, давясь и задыхаясь.

Виновница его поражения привалилась к каменному боку обитателя подземелья, поглаживая и утешая.

– Поможешь ему? – обернулась она к Амону. И по голосу стало понятно – просит не за грияна.

Демон, постепенно приходя в себя от удара, кивнул и шагнул к чудовищу, заглянул в подернутые пеленой боли аметистовые глаза.

«Успокойся».

Целительный огонь струился по пальцам обитателя Ада, облегчая боль, снимая заклинание левхойта. Живая громада замерла, блаженствуя.

«Я не т-тронул деф-ф-фчонку…»

Шипастый хвост слегка дернулся.

«Даш-ш-ше научил кое-тш-ш-шему. Мне нуш-ш-шен пот-т-тарок. Отдай насоф-ф-фсе-э-эм».

– Забирай. – Квардинг отступил от корчащегося левхойта. – Наслаждайся.

В этот раз древний ящер не отпустит жертву. И мучить будет долго. Очень долго.

Достойная месть.

Амон подошел к девушке, мягко провел ладонью вдоль изодранной когтями Тирэна руки, заживляя рану.

– Должен будешь. – Она вздрагивала от боли, но смотрела бесстрашно.

– Договоримся. – Мужчина наблюдал, как огненные волосы меняют цвет, наливаясь яркой густой синевой, и впервые улыбнулся Натэли.

Та застыла, оглушенная подобным доказательством расположения.

– А теперь исчезни, – последовал приказ. – Это еще не все.

Суккуб послушно отступила к стене и, выдохнув, слилась с неровным камнем.

Перед тем как выйти из грота, Амон остановился. Он не знал, что ждет снаружи. Получилось ли осуществить задуманное или все его воины мертвы? Его воины. Его квард.

Солнце клонилось к горизонту, и Мертвую долину заливали багровые краски заката. Демон вышел, прищурившись от неожиданно яркого после темноты пещеры света. Быстрый взгляд на поле боя. Мешанина изуродованных тел, хрип, стоны, дурманящий запах крови, висящий в неподвижном мертвом воздухе.

Осталось меньше сотни. Что ж, могло быть хуже. Выжившие стеной окружили хрупкую фигурку в длинном плаще и надвинутом на лоб капюшоне. Новый оракул. Интриган с облегчением вздохнул. Вот теперь осталось последнее – то, к чему он так долго шел. Убить Динаса. Все остальное уже разрешилось. Внезапно в памяти всплыло искаженное лицо Рорка.

Губы тронула холодная усмешка.

Этот самоуверенный гаденыш, похоже, до последнего верил в свою победу. Даже сейчас обвиненного в измене квардинга колотило от ярости, когда он вспоминал многочисленные попытки левхойта помешать ему, устранив Кэсс. Шлец, который был просто счастлив переметнуться к более сильному хозяину и строить всевозможные козни; сережки, подсунутые нарочно затем, чтобы сломить волю девчонки и подчинить грияну. Но до чего же предсказуемо мыслил безумный заговорщик! Так же, как и большинство. Почему они все считают, что Кассандра ценна для Амона лишь потому, что он хотел быть единственным, кто ею владеет? Почему каждый думал, что стоит ей посмотреть на кого-то еще, как хозяин сам убьет нииду? Убьет… но не нииду.

Демон тряхнул головой, отгоняя неуместные мысли. Не сейчас. Сейчас важно другое. Например… Он втянул воздух, чувствуя, что следом из подземелья выходит оракул. Вот теперь можно отпускать Зверя.

Сила, ярость, неудержимый голод… Амон расправил плечи, глубоко вздохнул и обернулся. Хищник внутри рванулся, предчувствуя свободу. Старый колдун застыл. Он увидел приговор в желтых глазах и замер, стремительно поглощая силу прошедшего боя – боль, отчаяние, гнев…