Шах королю

Мир закружился. Несчастная человечка стала медленно оседать на каменные плиты. В голове шумело, ледяной ком ужаса, свернувшийся в животе, наконец-то распался. Она призвала всю свою жалкую волю, чтобы не потерять сознание. Жесткие ладони удержали за плечи, не дав упасть, и тут же подтолкнули куда-то, надавили, вынуждая сесть. Куда? Зачем? Кассандра невидяще посмотрела вокруг. Демон усадил ее на залитую кровью скамью, где лежал его отец.

– Ниида… – хриплый, хорошо знакомый голос. – Зря вы так потратились. Скоро соревнование…

Фрэйно! Она обернулась. Он был бледен, и всю спину покрывало месиво едва затянувшихся рубцов. Но он был жив. Девушка закусила губу, чтобы не разрыдаться. Они так и сидели рядом – бледные, рыжие, измученные, выпачканные в крови, ожидающие нового приговора.

Амон смерил рабыню и своего воина равнодушным взглядом и приказал, обращаясь к телохранителю:

– Убери ее отсюда и не смей принимать истинный облик, пока я не решу, что с тобой делать.

Квардинг отвернулся и обратил взор на Вилору и Натэль, которые оказались едва ли не бледнее тех двоих, которые только что приняли наказание. По-настоящему на свою невольницу хозяин так и не посмотрел.

Кассандра не слышала, что именно говорили и как наказывали ее подруг. Перед глазами все плыло. Стараясь не спотыкаться, она прошла мимо расступившихся перед ней зрителей мрачного действа, молча, опустив голову. Оракул проводил ее и охранника задумчивым взглядом и повернулся к оставшимся претенденткам.

– Натэль, – голос Тирэна был не более эмоционален, чем голос Амона, – тебя не взять физическим наказанием. Твое тело привычно ко всему, кроме одного.

Он вздохнул и спокойно, с легкой улыбкой продолжил:

– До конца соревнований или до твоей смерти никто, кроме меня, ни демон, ни ангел, ни человек, ни один представитель мужского пола в этом мире до тебя не дотронется. Ни ласк, ни объятий, ни других чувственных радостей плоти, ничего из того, чего так жаждет твое тело. Даже если ты упадешь, никто не подаст тебе руку, чтобы помочь подняться.

В лице обреченной не осталось ни кровинки, она отшатнулась. По рядам демонов пронеслись смешки – суккуб уже успела прославиться своей несдержанностью.

– Не страшно, справишься, – тихо шепнула вампирша, но подруга одарила ее безумным взглядом.

– Ты не знаешь, каково это…

– Вилора, – вперед выступил забрызганный кровью Герд, – я лишаю тебя права быть человеком. До конца соревнований или до смерти ты будешь находиться в боевом обличье.

Несчастная застыла, лишь губы шептали беззвучное «нет».

– Что может быть страшнее для той, кто убила в боевом облике свою семью? – Хранитель усмехнулся, и от этой усмешки по телу претендентки пошла дрожь. – Выполняй!

– Или что? – последовал хриплый вопрос.

– Ты знаешь, что, – жестко ответил демон, делая ударение на последнем слове.

Плечи наказуемой поникли, и она приняла истинный чудовищный облик, отойдя подальше от Натэли. Суккуб испуганно поглядела на подругу и едва сдержала вздох ужаса. Невозможно было смотреть в огромные серебристые глаза без страха.

Оракул, взирая на все это со снисходительной улыбкой, махнул рукой, отпуская наказанных. Толпа тоже медленно расходилась, и вскоре на площади остались только Динас и хранители.

– Вас тоже ждет кара. – Ледяной голос оракула заставил демонов остановиться. – Колдовство такого уровня – и не почувствовать?!

– Действительно, – согласился Амон и скрестил руки на груди. – Хорошо, что послетого, как они пропали, мы сообщили про это колдовство вам. Не узнай вы о нем…

Многозначительная тишина повисла над площадью. Четверо мужчин смотрели на оракула, давая ему осознать, какоеобвинение только что прозвучало.

– Все, кроме квардинга Ада – пошли прочь. Каждый из вас завтра с раннего утра и до поздней ночи будет заниматься с молодняком. Свободны.

Поклонившись Динасу, отосланные удалились. Хранители, с одной стороны, досадовали, с другой – радовались. Заниматься с малышами (которых было по пальцам пересчитать) – дело непростое и в общем-то обременительное, но, с другой стороны, это лучше, чем… чем что-либо другое.

– Ты который раз идешь против меня, сын бывшего левхойта, – отбросив притворство, сказал старый колдун, когда ненужные свидетели ушли. – Уверен в себе? В тех, кто тебя окружает?

– Вы не почувствовали волшебства, оракул. Ваше могущество слабеет. – Демон сделал шаг вперед. – И вы это понимаете. Только предателя ищете не там. Среди моих демонов его нет.

– Тебе виднее. – Динас прищурился. – Но предупреждаю: еще одна попытка подорвать мой авторитет – и я с радостью напомню о своем могуществе, размазав тебя по стенке. Свободен.

Амон не стал задерживаться. Даже не поклонился, как приличествовало. Бездна, которой он щедро поделился с Леринией, росла в душе, рождая беспросветную усталость и равнодушие. Шесть дней квардинг боролся с ней и проигрывал, а сейчас уже не помнил, за что боролся. Усталость засасывала рассудок, а те немногие чувства, что еще были, – стирались. Даже Зверь все реже поднимал голову, напоминая о себе, лишь скулил иногда от необъяснимой тоски.