Шах королю

Поэтому демон не пытался освободиться. Да он и не рвался на волю. Неудобство от осознания собственной непривычной уязвимости быстро прошло, сменившись равнодушием. Зверь не спал, он выжидал, затаившись, и лишь иногда в прозрачных светлых глазах вспыхивала хищная искра. Впрочем, она почти тут же гасла. Время гнева еще не наступило. Как и время возмездия.

Наверное, заточенный должен был свирепствовать, захлебываясь от ненависти и досады, но он сидел неподвижно, лишь изредка меняя положение тела. В тишине темницы мысли текли удивительно гладко и ровно, вся картина происходящего ясно стояла перед внутренним взором. Прекрасно осознавая все, что произойдет дальше, пленник ждал посетителя, который не мог не прийти. Уже не мог.

Даже с закрытыми глазами удалось мгновенно определить тот миг, когда в подземелье спустился враг. В затхлом воздухе появились едва уловимые сладковатые нотки безумия. Умалишенный был могущественным магом и ловко прятал свое помешательство от других, но Амону, пригубившему бездну, умеющему разговаривать с драконами, вобравшему силу бывшего левхойта Ада, стало зримо то, чего не замечали другие.

Если бы квардинг мог, он, возможно, даже испытал бы жалость к существу, столь давно и тщательно скрывавшему ото всех свое сумасшествие. Но когда Кэсс не стояла рядом охранительной тенью, ее хозяин снова лишался способности чувствовать. Он опять становился тем, кем был до появления в своей жизни нииды – равнодушным жестоким воином.

– Осталось немного, и ты окончательно потеряешь рассудок, – медленно произнес демон, по-прежнему не открывая глаз.

Вошедший триумфатор замер от изумления. Надо же, он, всесильный, оказался замечен жалким пленником еще до того, как сам решил себя явить.

– Скажи, а свой истинный облик ты уже потерял? – ленивым голосом спросил заключенный, словно не сидел в каземате, скованный чарами, а вел беседу в Зале Совета. – Интересно посмотреть, какой ты теперь? Наверняка красавец, да? Ну-ка попробую угадать… Любая девка упадет замертво, увидев твою физиономию? И наверняка на это обворожительное колдовство уходит все больше и больше сил. Я прав?

Он наконец открыл глаза и перевел взгляд на визитера.

– Прав, – хрипло согласился тот. – Но это не страшно, ведь скоро у меня будет столько силы, что я не смогу ее потратить за все время существования Ада, Антара и всех известных и неизвестных земель!

– Знать, недолго им осталось, – насмешливо констатировал собеседник.

– Они проживут столько, сколько я решу! – рыкнул пришедший, не выступая тем не менее из тени.

– Интересно, – все так же неторопливо протянул узник, снова закрывая глаза. – А кто будет решать, сколько проживешь ты?

Тот, к кому обращался этот вопрос, сделал два широких шага вперед и остановился перед решеткой темницы.

– Точно не ты. Твое время ушло. Твое и всего твоего проклятого племени! Скоро править будут другие.

– Безумные великаны, забывшие даже родную речь? – Свергнутый квардинг хмыкнул. – Скорее люди к власти придут. Ты никогда не станешь правителем этого мира. Мы всего лишь прокляты, а не выставлены на общее осмеяние.

Амону не нужно было открывать глаза. Его обоняние, обостренное до предела, улавливало малейшие оттенки запахов, и вот сейчас к сладковатым ноткам сумасшествия примешались кислые нотки удивления. Демон лениво усмехнулся.

– Изумлен? Думал, я не понимаю, чего ты так жаждешь? Все твои мысли и желания мне известны. Давно-о-о… Я знаю и о том, что именно ты хочешь совершить, и о том, как изменишь, вернее, попытаешься изменить ритуал. Тебе не приходило в голову, что я давно, очень давно тебя раскусил? И знал все твои хитроумные планы на несколько шагов вперед. Да что там шагов. Я их просто знал.

Темнота налилась горькими запахами гнева и напряжения, она стала тяжелой, почти осязаемой, а потом посетитель, стоящий по другую сторону ржавой решетки, вдруг расслабился. До пленника донесся полубезумный смешок.

– Тогда почему, о великий, видящий меня насквозь заговорщик, ты сидишь в подземелье, прикованный к стене, как нашкодивший пес, а я смотрю на тебя, свободный и всесильный?

Заточенный безмолвствовал. Его собеседник подошел вплотную к решетке и взялся за прутья:

– Что молчишь? Нечего сказать… Ты верил Тирэну, верил как родному, и что? Он обманул тебя. Тир. Мой брат. Он никогда, слышишь, никогда не был тебе предан, и сейчас он тащит сюда твою девку, ту, которой ты так не хотел ни с кем делиться. Тащит для меня. Для Динаса. Для всех, кто захочет. Но ты не бойся. Мы не положим ее на алтарь – нельзя. Она не будет жертвой. Всего лишь кормом дракона, охраняющего святыню.

Зубы квардинга сжались, желваки напряглись, но он ничего не ответил.