Шах королю

Счастливый влюбленный не возражал и заручился согласием Трояны. Ради любимого девушка решилась отдать стихию. Великий Туман… лучше бы она отказала. И вот, уже в святилище, ангел, укладывавший жертву на алтарь, мимоходом выразил сожаление Мактиану о вынужденной потере ребенка и последующей печальной плате за брак. Мы чувствуем ток новой жизни. Знаем, беременна женщина или нет, знаем, кто отец, знаем, будут ли еще дети.

Риэль на минуту замолчал, глядя, как его спутница садится на скамью у статуи Гельяры.

– И вот, уже лежа на алтаре, несчастная человечка поняла – ритуал не только отнимет у нее стихию (это не стало бы большой потерей), он убьет ребенка, которого она носит под сердцем, и навсегда лишит ее возможности стать матерью. Она осознала, что все вокруг – лишь обман и иллюзия. Что ни Мактиану, ни апологетам света, ни людям нет дела до ее маленькой трагедии. Всем плевать, ведь каждый преследует свою цель, и не важно, если ради этой цели придется пожертвовать чьим-то счастьем!

Вот тогда несчастная обманутая женщина и прокляла наш мир. Ее стихии, подпитанной обидой и горечью, хватило на очень сильное и страшное заклинание. Трояна не отдавала себе отчета в том, что делала, слишком остры были разочарование и обида. В итоге людей магесса лишила воли. Ведь свободная воля в мире жестоких хитрых хозяев лишь усугубляет унижение. Поэтому Трояна сделала так, чтобы люди более не страдали и всегда были счастливы. У демонов она отняла способность любить, ибо их любовь принимала слишком страшные формы. Ну а ангелы перестали отличать добро от зла, поскольку слишком легко творили гадости безо всяких угрызений совести.

Но самое главное, проклятие делало всех счастливыми. Обманутая, униженная, растоптанная женщина не хотела причинять боль. Напротив, она мечтала лишь об одном – чтобы никто из живущих не познал выпавших на ее долю разочарований, обид, горечи.

Точных слов проклятия мы не знаем и по сей день, но обида человечки сотворила с миром страшное. Заклинание, произнесенное Трояной, повлекло за собой необратимый колдовской резонанс. Обитатели нашего мира начали вымирать. Теперь жители Антара не могут иметь детей. Мы пытались, очень долго, но за последнюю тысячу лет – всего трое новорожденных. Подданным Ада повезло чуть больше. Их девы могут рожать. Не больше одного ребенка, правда, но могут. Увы, после проклятия у них почти перестали появляться на свет девочки. А человеческие женщины, хотя и беременеют, почти никогда не производят на свет живых младенцев. Поэтому даже демоны, не умеющие чувствовать, с болью смотрят на то, как истончаются, умирают от ран, синяков и ссадин, берущихся ниоткуда, матери их детей. Теперь они берут рабынь и уходят, не желая видеть, думать.

– Что стало с Трояной?

– Она сотворила еще одно заклинание, обратившись к магии демонов. Динас ощутил заклятие, но не сумел его распознать. Ниида Мактиана умерла, творя последнее волшебство, – магия демонов забирает в счет оплаты годы жизни.

– Но… она же была человеком. Как…

– Ребенок, некогда бывший в ее утробе, сделал это возможным. Кровь демона делает человека сильнее, красивее, даже продлевает жизнь. Если бы Трояна родила того малыша, она могла бы прожить еще несколько сотен лет. И родить снова. И прожить еще пару веков. Это счастье. Было счастьем. Но сейчас таких женщин – единицы.

Никто не знает, что за волшебство сотворила магесса. Кто-то думает, что она пыталась все исправить, кто-то – что еще больше навредить. Но наверняка неизвестно.

– А ты что думаешь?

Риэль вспомнил разговор с Амоном в тот день, когда к Антару подходили Безымянные.

– Я считаю, она пыталась исправить. Но что у нее получилось – не знаю.

Кэсс помолчала, а потом тихо сказала:

– Это печально. Мне жаль ее. И вас.

Приступ боли накатил, как всегда, неожиданно. За последние дни она привыкла к этим страданиям и сейчас согнулась, стискивая руками живот и пережидая острый спазм. Ангел склонился над страдалицей, пытаясь облегчить боль магией.

Ей стало страшно. Что происходит? Откуда эти муки? В чем причина?

– Я хочу, чтобы ты приняла снадобье. Оно… – мужчина запнулся, подбирая слова, – поможет мне исполнить свою клятву защищать тебя и не причинять вреда.

– Что это? – Девушка взяла в руки маленькую склянку с темно-красной жидкостью.

– Лекарство от твоего недуга. Ты не будешь мучиться от боли, кости снова станут крепкими, а синяки бесследно исчезнут. – Собеседник улыбнулся ободряюще.

Ниида смотрела на пузырек и хмурилась.

– А чем я больна?

– Это… отторжение.

– Как странно… – Она осеклась, поняв смысл произнесенных слов.

В груди похолодело, когда пальцы судорожно сжали склянку со снадобьем. Нет… Кассандра словно заглянула внутрь себя, и то, что она там увидела, наполнило сердце ужасом. Хотелось взвыть по-звериному. Претендентка резко повернулась к спутнику.

– Риэль…

– Квардинг улетел, и поэтому я говорю с тобой. Он не знает, и, надеюсь, ты сможешь от него это скрыть. Времени мало, я думал, будет больше, но два ритуала подряд, постоянные тренировки… Выпей, Кэсс. Другой путь ведет к смерти.

– Я… не могу.