Шах нефтяному королю

Наконец Беслан и Саит вывели из дома заложника, крепко удерживая его за заведенные за спину руки. На голове у Протасова красовался мешок темно-синего цвета, непроницаемый для глаз. Он был одет в какой-то серый, растянутый, неопрятного вида свитер. А его руки были скованы сзади наручниками.

Двери одного из двух имеющихся здесь гаражных боксов были распахнуты настежь. Из гаража во двор выкатил подержанный, но в хорошем состоянии «Форд-Скорпио». За рулем сидел один из вайнахов Муталиева.

Беслан и Саит потащили Протасова к машине, но Тамара в этот момент резко сказала:

– Нет, так не пойдет! Снимите с него наручники! Тимур, мы так не договаривались!

Бухгалтер счел нужным пойти только на половинчатые уступки. Запястья Протасова оставались скованными наручниками, но не сзади, а спереди.

Тамара, добившись этой небольшой уступки, пошла дальше.

– Дай ему немного денег, Тимур! Как он доберется до безопасного места, если у него нет денег на проезд!

Бухгалтер раздраженно покачал головой. Но все же полез за портмоне и, вытащив пятисотрублевую купюру, передал ее Саиту. Ну а тот вложил купюру в задний карман брюк Протасова.

– Документы! – скомандовала Тамара. – Верните ему то, что вы у него взяли.

Ваха Муталиев, криво усмехнувшись, передал Саиту небольшой сверток.

– Ты все понял, Саит? – спросил он у вайнаха.

– Не сомневайся, амир, – сказал тот, оскалив зубы. – Он получит все, что ему причитается.

Ваха жестом приказал вайнаху, сидевшему за рулем, выйти на минутку наружу.

– Дорогу запомнил? Или еще раз объяснить?

– Ехать вдоль лесопосадки, так, чтобы дачный поселок остался по правую руку, – отрапортовал тот. – На развилке повернуть в сторону пруда, и через пару сотен метров еще один поворот – налево. Там, в смешанном лесу, рядом с проселком, заброшенное двухэтажное строение из белого силикатного кирпича…

– Верно, – кивнул Ваха. – Эти руины никто не охраняет. Милицейских постов здесь нет. В такую рань, думаю, вас никто там не увидит.

– Все ясно, амир.

Муталиев, хотя и говорил с ним по-чеченски, все же понизил голос до полушепота.

– Там и кончите его.

– Да, амир.

– Топор положил в багажник?

– Да. Наточил его как следует.

– Труп расчлените, упакуйте останки в брезент и прикопайте!

– Не сомневайся, амир, все будет сделано в точности.

– Все Тамара! – резко, как отрубил, сказал Тимур. – Некогда нам тут устраивать прощальные сцены! Тем более что ты с ним еще увидишься. «На том свете», – добавил он про себя.

Тимур жестом показал двум вайнахам, что им следует посадить Протасова на заднее сиденье «Форда» и самим составить ему компанию. Затем крепко взял девушку за руку, чтобы она не вздумала податься за этой троицей.

Прежде, чем Протасова втолкнули в машину, прозвучала еще одна негромкая реплика.

– Прощай, кяфир! – сказал Муталиев. – Помнишь Алхан-Калу?! Все будет так, как я тебе тогда обещал.

Машина, прощально мигнув подфарниками, скрылась в серой предрассветной мути. Тамара вытерла слезы, после чего, понукаемая оставшимися с ней чеченцами, поплелась обратно в дом.

Глава 20

Когда «Форд» немного отъехал от дома, Беслан, ухнув Протасову по ребрам локтем, поинтересовался:

– Как настроение, кяфир? Понравилась тебе наша «гостиница»? А может, у тебя есть какие-то претензии по обслуживанию? Так ты не молчи, скажи!

– Пошел ты на х…, чеченский козел!

За эту невежливую реплику Протасов еще раз схлопотал по ребрам, но уже с другого боку, от Саита.

– Тут, русская свинья, не кабак! – сказал Саит. – Попридержи свой язык, а то отрежу!

– Пусть говорит, – сказал Беслан. – Здесь недолго ехать. Скоро, кяфир, мы тебя… отпустим.

В салоне послышалось дружное ржание. Протасов поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, но куда там – так прижали с двух боков, что особо и не рыпнешься.

За те шесть с хвостиком лет, что Протасов провел вне пределов России, у него не было возможности смотреть отечественные фильмы. Но однажды, когда они в очередной раз оказались в Косово, в районе Приштины, ростовчанин Леха, единственный земеля в протасовской роте, выменял на что-то у российских миротворцев пяток кассет. Из всего просмотренного Александру запомнился михалковский фильм «Утомленные солнцем».

Особенно его финальные кадры: яростная драка в салоне машины, на которой арестованного чекистами комдива Котова везли на Лубянку, почти мгновенный переход от остервенения к ледяному спокойствию, и в особенности то, как поразительно точно сыграли Михалков и Меньшиков своих героев.

Никогда заранее не знаешь, о чем ты будешь думать в те мгновения, когда тебя поведут на смерть.

Беслан сидел слева от Протасова, подпирая его массивным корпусом. Помимо этого, он держал кяфира своей железной дланью за руку, чтобы тот не вздумал брыкаться. Саит – справа на на заднем сиденье, кресло пассажира, расположенное впереди, пустовало. Мешок с головы заложника так и не сняли, как и наручники.

Вайнах, сидящий за рулем, проложил маршрут, строго следуя инструкциям амира. «Форд», проехав километров около трех по грунтовой дороге вдоль лесопосадки, приближался к развилке, от которой до нужного им места рукой подать.