Шах помидорному королю

Внезапная догадка заставила его остановиться. Володя полез в карман и достал бережно хранимую в полиэтиленовом пакете записку на тетрадном листке. Как он раньше этого не заметил? Последний ноль какой-то не такой. Кривоват и тощ. Явно дописан позже! Сначала у знахаря требовали более скромный выкуп — сто рублей…

«Что ноль дописан позже, можно считать почти доказанным. — Володя аккуратно упаковал в полиэтилен улику, ставшую еще более ценной. — У знахаря достаточно плохие отношения с Лешкой и Сашкой, он сразу понял, от кого исходит угроза, и приписал еще ноль, чтобы подвести юных Голубцовых под более серьезное обвинение… — Володя продолжал свой путь по Парковой, все более укрепляясь в решении просить Фому, чтобы записку отправили на графическую экспертизу. — Если удастся установить, что третий ноль дописан другой рукой, другим шариковым стержнем, тогда…»

И тут Володе пришла еще одна догадка. «Третий ноль дописан той же рукой и тем же стержнем! Знахарь сам состряпал историю с вымогательством! Все сам, от начала и до конца!..»

Автобус, с которым уехал пожилой пациент знахаря, нагнал Володю у поворота с Парковой на Фабричную. Пассажиров было немного, и Володя разглядел: того, кого он ищет, в автобусе нет.

Шофер никак не мог понять, о ком его спрашивают: «Какой больной?»

Конечно, если человек с разбега прыгает в автобус, его трудно принять за больного. Володе пришлось набросать словесный портрет. И оказалось, что «здоровенный бугай» (так выразился шофер) никого ни о чем не спрашивал и доехал до конечной, до кладбища. Там все пассажиры с лейками и лопатами выгрузились и отправились ухаживать за родными могилами, а «бугай», опять никого не спрашивая, попер куда-то в обход ограды.

Автобус укатил, оставив Володю в шоковом состоянии.

«Я жалкий дилетант! Бездарь! Ничтожество! Самовлюбленный осел! Меня одурачили и провели, как мальчишку. Пока я плел свои наивные ловушки в беседе со знахарем, некая подозрительная личность поспешила исчезнуть. И тут пахнет не мелким шантажом, не ста рублями… И даже не тысячью… Тут — поднимай выше! — похищение всего путятинского золотого запаса!

Но почему преступник безмятежно посиживал во дворе знахаря и сбежал лишь за минуту до того, как я попрощался с Прокопием Лукичом? Меня сбило с толку, что он шел в процессии, ведомой теткой в бирюзовых сапогах, — лихорадочно вспоминал Володя. — Я настроился видеть всех пациентами знахаря. А тут еще Лукич распознал у него тяжелый недуг. Вот это неспроста: знахарю что-то известно… А в том, что его пациент — преступник, можно не сомневаться. Опытный. Заметил слежку и ловко оторвался от преследователя…»

Володя свернул на улицу Пушкина и остановился в раздумье: «Куда идти — в милицию? в музей?»

Он все-таки не давал Фоме окончательного обещания остаться в стороне от расследования кражи из универмага. Но теперь ему требовалось железное алиби: он никуда не совался, дело, всколыхнувшее весь Путятин, само плывет к нему в руки.

«Где же сейчас Фома?»

XIII

Участковый инспектор Сироткин доложил Фомину: у шабашников, строящих комплекс, трудовое соглашение с колхозом заключено по всем правилам, документы членов бригады в порядке. Молодые неимущие интеллигенты используют свои отпуска, чтобы подработать — кто на машину, кто на кооперативную квартиру.

Жители Нелюшки в беседах с Фоминым отзывались о шабашниках положительно. Вкалывают от зари до зари, на танцах в колхозном клубе ведут себя скромно. О бригадире шабашников говорили по-разному. Для кого жулик, каких свет не видал, для кого деловой мужик, умеющий все достать. Участковый Сироткин как раз о Маркине и хотел вчера посоветоваться с Фоминым — пронырливый бригадир шабашников не только лихо добывает для стройки дефицитные стройматериалы, но и лихо пускает их на сторону.

Бригада называла своего бригадира только по фамилии. И за глаза, и в лицо. Маркин — никакого имени и отчества. Его дело шустрить и выкручиваться. Наше — честно вкалывать за хорошие деньги.

С Маркиным Фомин встретиться не смог. Тот с утра уехал в Путятин на похороны. У проворного бригадира шабашников завязались в городе крепкие связи — на похороны зовут только самых близких.

Со вчерашнего дня отсутствовал и Эдик Вязников…

Чертов Кисель! Напророчил! Исчезнувший Эдик действительно работал шофером и действительно возил на стройку бетонный раствор. Перед глазами Фомина возник серый бугорок под одинокой сосной…

«Спокойно!» Он помотал головой, чтобы прогнать наваждение.

Значит, исчез тот самый Эдик, которым возмущалась Альбертовна и которого хвалила Даниловна.