Шах. Женщина бандита

Именно в этот момент я осознала выпавшее мне счастье в полной мере. Услышать подобное признание от Беслана Шахбулатова дорогого стоит. Оно практически бесценно. Потому что правда. Потому что, этот мужчина никогда не лжёт.

*****

— Завтра новый год. Надо же, так быстро пролетело время. Ещё год назад я… Ну, неважно, — поставила перед ним тарелку с завтраком и присела рядом. — А ты планируешь кого-нибудь пригласить? Ну, праздник же. Семейный… Вроде как…

Бес нахмурился, явственно ощутив, что она опять что-то недоговаривает.

— Тата, — произнёс предупреждающе и она вскинула на него взгляд, полный испуга.

— Что?

— Опять недоговариваешь или врёшь?

— Я? Нет, с чего ты взял? Просто… Я кое-кого пригласила и она скоро будет здесь. Вот. И я подумала, что ты, пожалуй, должен знать об этом. Как-то так.

Шах подался вперёд, ловя её взгляд, удерживая его.

— Она?

— Да… Ты только не злись, ладно?

И не успел он ответить, как позади послышались размеренные шаги. Судя по звуку, в дом вошла женщина, судя по запаху духов, которые она не меняет много лет — Хайят.

— Здравствуй, Беслан, — услышав голос бабушки, строго зыркнул на Тату, а та прикусила нижнюю губу и потупилась в свою тарелку.

Поднялся, громко оцарапав ножками стула пол. Хайят стояла у двери, сцепив руки в замок. Напряжённо улыбаясь, ступила вперёд.

— Рад тебя видеть, бабушка, — произнёс не особо дружелюбно и радостью тут даже не пахнет. В принципе, в этой ситуации Беслана сложно винить. Учитывая вину этой женщины.

— Я пойду… — Тата вдруг вскакивает, но Беслан надавливает ей на плечо, принуждая сесть обратно.

— Останься, жена. У моей бабушки нет от тебя секретов.

Как ни странно, в глазах Хайят больше нет противоречия и враждебного неприятия. Она кивает Тате, подходит к столу.

— Беслан прав. Тебе незачем уходить. Ты ведь меня сюда и позвала. Вы не против, если позавтракаю с вами? Мы выехали ещё ночью и по дороге не останавливались, — это уже Бесу.

Новая игра? Или бабушка, наконец, осознала, что не всё можно устроить обманом и угрозами?

— Конечно, я сейчас, — Тата вскочила к плите, а через секунду вернулась с тарелкой. Подготовилась, значит.

Отодвинув стул для бабушки, дождался пока она сядет.

— Так ты решила отметить с нами новый год? — спросил без особого интереса.

— Нет, внук. Я приехала извиниться перед вами, а потом уеду обратно. Домой. Вы празднуйте вдвоём. Это ведь ваш первый новый год? Тата сказала, что у вас ребёночек будет… — наградил будущую жену тяжёлым взглядом. Его, похоже, она собиралась оповестить в последнюю очередь. — Я подумала, что пришло время забыть все обиды. Но решать, конечно, только тебе, мой внук. Я же прошу прощения у тебя и у Таты. Извините меня за всё. Я была неправа и ошибки свои осознала.

Повисла тишина. Тяжёлая, давящая. Беслан знал Хайят всю свою жизнь и ни разу не слышал, чтобы она перед кем-то извинялась. Он, конечно же, знал, чего ей будут стоить эти слова. Растоптанной гордости, как минимум.

— Я прощаю вас, — пролепетала Татка и он, подняв на неё взгляд, улыбнулся.

— И я прощаю тебя, бабушка. Но знай, в следующий раз не прощу. Моя семья для меня святое. Покушаясь на неё, ты покушаешься на меня.

И снова пауза. Тата укуталась в кардиган, обняла себя руками. Бабушка кивнула каким-то своим мыслям.

— Что ж… У меня ещё есть кое-что… — открыв сумку, достала оттуда резную шкатулку и Беса всего передёрнуло. Мамина… Это мамина шкатулка. Он хорошо помнил её. Она всегда стояла у мамы на трюмо.

Сглотнул, закрыл глаза. Кто бы мог подумать, что такая мелочь может снова всколыхнуть в нём давно забытые чувства. Такие тёплые и родные. Примерно такие же, которые возникают при взгляде на Татку. Особенно, когда представляет её с подросшим животом, а потом и с ребёнком на руках. Что-то запредельное.

— Это мне? — Тата округлила глаза, замялась.

— Эта шкатулка принадлежала твоей свекрови. Здесь все украшения, которые передавались из поколения в поколение в роду Шахбулатовых. Их носила и мама Беслана, и я, и многие женщины до нас. В них вся сила и мудрость женщин этого рода. Я хочу, чтобы теперь их носила ты. Имеешь на это все права, — шкатулка перекочевала в руки Таты и та вскинула на Беса беспомощный взгляд.

— Спасибо… Неожиданно, конечно. А может, вы всё-таки останетесь на Новый год у нас?

Шаху, конечно, полегчало. Хотя бы потому, что война между самыми важными в его жизни женщинами была прекращена. Но воспоминание о матери снова больно всковырнуло слегка подзажившую рану.

— Ну, если вы настаиваете… — бабушка вопросительно посмотрела на Беса и тот кивнул.

— Оставайся. Отметим новый год вместе. А сейчас извините. Мне нужно отойти по делам, — притянув к себе Тату, поцеловал её в лоб и тут же поймал на себе тревожный взгляд. — Я ненадолго.

Бабушка догнала его уже за дверью, схватила за руку, крепко сжала её в своих. Как когда-то в детстве, когда он ещё в этом нуждался.