Шахматист

— Миш, не вини себя. Он на тебя напал, — сказала Лера, держа меня за руку.

Ну, конечно! Теперь она держит меня за руку, сидя на больничной койке, хотя ещё вчера целовала Ветвицкого. Совершенно не понимаю, что у неё в голове.

— Я придурок. Я плохо осмотрелся. Просто пошёл вверх по лестнице. Дурацкий чемодан! Зачем он мне вообще понадобился?! — чуть не плача ругал себя я.

Вы, скорее всего, скажете, что я слабак. Да. Я не мог себя простить за то, что упустил убийцу. Сколько ещё людей умрёт из-за моей ошибки? Вновь из-за моей ошибки. Я совершенно ни на что не гожусь и ненавижу себя за это.

— Тише, тише! Ну хватит тебе. Если бы я потерял своего брата, было бы хуже, — со слезинкой на глазах сказал мой друг. — Ты не виноват. Я найду его, обещаю. Он посмел тронуть тебя и даже не представляет, что я за это ему сделаю.

— Я не достоин тебя, Брюллов. Никого из вас, — сказал я.

— Это не так. Тебе надо поесть. Мы принесли суп. Лера варила, — предложил Сергеич.

— Да. Сильно голова болит? — спросила девушка.

— Довольно, — попытался не врать я.

— Прости меня за вопрос, но… Ты сказал про чемодан. Сможешь описать его? — произнёс Сергеич.

— Мне кажется, я его уже где-то видел. Знакомый кейс. Но не могу вспомнить. Ничего на ум не идёт. Железный такой. У него еще на ручке царапины и следы от краски, — постепенно вспоминал я.

— От краски? — уточнил психолог.

— Да. Синей вроде бы, — закончил я.

— Ты открывал чемодан? — спросил Макс.

— Да, но я не успел ничего рассмотреть. Только эта синяя краска на ручке, — я не оправдывал их надежды за что-нибудь зацепиться.

— Хорошо. Как ему удалось подойти к тебе сзади? — не понимал мой товарищ.

— Я зашёл в подъезд. Было темно. Видел только лампочку дурацкую. Ну, знаете, такую, которая на движение загорается? Я увидел чемодан. Через перила. Подумал: «он пошел наверх». Это была очевидная ловушка, но я не понял! И зашагал вверх. Решил открыть чемодан, посмотреть, что там. Если он безоружен, то мне не нужно ждать подкрепления. Я наклонился к чемодану. Дальше ты знаешь, — снова потирая голову, сказал я.

— Как ты его не заметил? — спросила Лера.

— Это хрущевский подъезд. Сбоку… Там… Что-то типа чуланов, помнишь? Там все велосипеды оставляют, коляски, склад барахла всякого, который никому не нужен. И то, что мамочкам сложно поднимать. Думаю, я не увидел его там, так как было темно.

— Мы поняли. Если тебя это утешит, так бы поступили все, — сказал Сергеич.

— Спасибо. Ты был напуган, — вспомнил я.

— Да. Очень, — подтвердил психолог.

— Как ты нашёл меня? — решил узнать я.

— Я увидел закрывающуюся дверь подъезда и подумал, что он зашёл туда, но на деле он вышел. Он вышел из дома и ушёл, но я этого не заметил. Я открыл подъезд и увидел тебя. Вот и всё. так что это я его упустил, а не ты… — огорчился он.

— Мы, Сергеич. Мы его упустили, — подбодрил я.

Он улыбнулся. С такой же тоской, что и прежде.

— Ладно. Я пойду. Пока что мне нужно всё проверить. А ты отдыхай, — подытожил Сергеич.

— Хорошо. Я скоро поправлюсь. Продолжайте искать его, прошу вас. Я не прощу себя, если ещё кто-то умрёт, — взмолился я.

Сергеич кивнул и строго взглянул на Макса.

— Максим, пойдём. Работать надо. Придём ещё вечером, — произнёс он.

— Хорошо. Поправляйся, пожалуйста. Сорвались наши с тобой шашлыки, — разочарованно вздохнул Макс. — Если что, звони, ладно? Больше тебя одного на дежурство не отпущу.

Я засмеялся и закивал. Макс собрался и вышел из кабинета. Лера достала суп и поставила столик.

— Тебе нужно поесть. Я узнавала у врача, что теперь тебе можно. Давай помогу, — проговорила она чуть растерянно.

Я снова оперся на локти, приняв сидячее положение. Поел. Было даже очень вкусно, несмотря на тошноту. После еды тело как будто набралось бодрости. Хотя усталость всё равно никуда не пропала.

— Я очень испугалась, — произнесла Лера.

Я не знал, что ей ответить, поэтому просто молчал.

— Ты мне очень дорог, Миша. Очень дорог, — выделяя важное слово, сказала девушка.

На душе было неприятно. Я не осуждаю Леру, но вот сейчас она сидит и говорит мне, как я ей дорог, что она очень за меня испугалась, а вчера уехала на машине с Ветвицким, целуя его и оголяя ногу. Я не понимал её.

— Ты для меня тоже, — это единственное, что я смог сказать.

— Вчера ты был какой-то грустный, — с тяжестью продолжала Лера.

Вот зачем она это спрашивает? Что она хочет услышать? Конечно, я был расстроен. Любая попытка не испоганить себе вечер рушилась при виде их с Ветвицким. Я слегка злился на эти слова и не понимал, зачем Лера их говорит, но не хотел обижать её.

— Денёк вчера тяжёленький был… — пробубнил я.

— Я обидела тебя? — спросила девушка.

— Нет, нет, нет. Просто… Работа. Да. Работа, — запинаясь, говорил я.

— Ты же врешь… — глядя мне прямо в глаза, сказала она.

Ну нет. Только не это! Если она ещё и догадается, что… Чёрт! Да что ж всё наперекосяк?!

— Я не вру, — отпирался я.

— Девушки всегда знают, когда в них влюблены…

Ну да. Отлично. Помимо здоровья и упущенного Шахматиста, я потеряю и Леру. Отлично! Просто супер!

— Наверное, я не знаю. Я не понимаю, о чём ты, — врал я.

— Понимаешь, — протянула она.