Шахматы без пощады

ВРЕМЕН СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ

В своей родословной Корчной смог насчитать только три поколения. Войны, революции, голод, репрессии, обрушившиеся на нашу страну в 20-м веке, обрубили корни миллионов семей, разметали ветви по всему свету. Виктор Львович позавидовал мироощущению господина Старицкого с площади Пальма-де-Мальорка, чей род берет начало в глубокой древности; судьба одного из его предков описана в стихотворении А. К. Толстого.

Когда был обвинен старицкий воевода,
Что, гордый знатностью и древностию рода,
Присвоить он себе мечтает царский сан,
Предстать ему велел пред очи Иоанн…

Современный Старицкий черпает жизненные силы в причастности к своему далекому предку, принявшему мученическую смерть от руки тирана. А что испытывали бы потомки Малюты Скуратова, объявись они ныне? Чувство кровной вины, подобно Светлане, дочери Сталина? Или чувство «законной гордости», как сын Берии?

Разные судьбы выпадали на долю отпрысков древних родов. В 60-х годах прошлого века в московском такси можно было встретить шофера по фамилии Барклай-де-Толли. Да, да, это был потомок того самого генерала, который мудро командовал русской армией в начале войны 1812 года. Ему посвящено знаменитое пушкинское стихотворение «Полководец» («У русского царя в чертогах есть палата…»), это его статуя (наряду с Кутузовым) возведена у Казанского собора в Санкт-Петербурге… Крутя баранку старенького такси, болтая с пассажирами, благодаря за чаевые, ощущал ли шофер Барклай-де-Толли свою принадлежность к славному имени? Разговоров на эту тему он избегал, а мы между собой острили, что за одну только фамилию его следовало зачислить на исторический факультет МГУ без всяких экзаменов.

Корчной не знает своих прародителей. Это не его вина, а беда. Но от польских предков он унаследовал бунтарский дух и честолюбие, от еврейских — упорство и живучесть. И вот он такой, какой есть.