Шахматы Богов

Тяжелая карета со скрипом дребезжала на разбитой дороге, что очень сильно нервировало сидящих внутри знатных особ, то и дело бранящихся на всю свою свиту. Десяток тяжеловооруженных всадников плелись за каретой позади, гнетеные долгой дорогой и промерзлым дождем. Лошади от усталости склонили головы и медленно перебирали копытами.

– Вот приедем, прикажу высечь конюха, чтобы делал свою работу, а не валялся на соломе изо дня в день, – ворчал господин, и ему согласно кивали разодетые не по месту дамы.

– Как же все это утомляет, – вздохнула дама, что моложе, и взяла своей не очень уж и изящной, но нагруженной кольцами и перстнями рукой яблоко, лежащее в походной корзине.

– Скоро прибудем? – гаркнул господин, приоткрывая шторку так, чтобы увидеть, что делается снаружи, но и при этом избежать падающих капель дождя.

– Нет, господин, к вечеру разве что поспеем, – поспешил ответить управляющий каретой слуга.

– А побыстрее нельзя? – проявил недовольство господин.

– Не можем, карета не для этой дороги, развезло все. Поедим быстро, потеряем колеса, а то и всю ось, – постарался разъяснить слуга, ожидая мгновенного упрека.

– Да что б вас всех! Вот приедем, прикажу всех выпороть! – гаркнул господин, хватая серебряный фужер, в который тут же сидящий позади в специальном закутке мальчик слуга поспешил налить вина и скрыться обратно.

Внезапно карета остановилась, все внутри дернулись, пролилось вино. Раздалась брань, не присущая господам.

– Что такое? – бранился высунувшийся из оконца кареты господин в дорогих одеждах.

– Змея, господин, прямо посреди дороги, – поспешил ответить сидящий на карете слуга.

– Так в чем же дело? Растопчите, или мне за вас...

Среди деревьев мелькнула тень, спрыгнула и устремилась прямо на них. Всадники дернули за поводья, стремясь окружить карету. Тень стремительно приближалась по крутому склону, уклоняясь от коротких арбалетных дротиков, подпрыгнула, и один из всадников упал на землю, истекая кровью. Господин слышал звон клинков и крики, суета снаружи пугала, он схватился за кинжал. Женщины дрожали от страха, вскоре все затихло.

– Ну что там? – чуть слышно произнес господин, думая, что его голос сейчас казался лишенным страха, но слуга не ответил.

Снаружи стояла мертвая тишина, даже звуков леса не было, докучающий стук капель дождя куда-то пропал. Внезапно раздался стук копыт, который стремительно отдалялся, карета продолжала стоять.

– Выгляни, – схватил за шкирку мальчонку слугу господин и вытащил его из закутка.

Мальчонка, испуганный не менее господ, с дрожащими руками, убрал шторку и высунулся, после чего его тело внезапно обмякло и повисло на каретной дверце, струйка крови устремилась по стенкам, растекаясь по полу. Женщины завизжали, лица господ побледнели, и тень мелькнула в оконце. Одна из дам не выдержала и рванула в дверцу напротив, распахнув ту и бросившись прочь в лес. Меч всадника со свистом пронзил спину, тело грохнулось прямиком в придорожную канаву.

Почувствовался запах гари, дымок пробился через богатую ткань внутреннего убранства, господин и оставшиеся бросились наружу, тень промелькнула рядом, безжизненные тела падали одно за другим, пока очередь не дошла до господина.

Толстяк бежал без оглядки по дороге, задыхаясь и хрипя, ноги заплетались, спотыкались. Ему казалось, что он бежит вечность, и вот-вот покажутся стены его неприступного замка. Вот-вот... тень внезапно возникла ниоткуда прямо перед ним, тот, не успев остановиться, ударился о возникшую преграду, словно о стену, и упал на грязную дорогу. Глаза сами посмотрели на стоявшего перед ним: человек в черной плотно сидящей одежде с короткими клинками и покрытой черными рисунками кожей возвышался над валяющимися в грязи. Короткое движение клинка, и кровь смешалась с грязью...

...Он стоял посреди пустоты, вокруг ничего, лишь только мрак и пустота, тишиной отсутствия всего давящая на слух. Никаких мыслей, чувств, он даже не дышал. Лишь только одно – он это не он. Попытки посмотреть на руки лишены смысла, даже все его знания не позволяли видеть и собственного тела, не говоря уже об окружающем. Спокойствие и безразличие ко всему. Время бесконечно долгое медленно текло, мгновения растягивались, но и это его не беспокоило. Он просто смотрел в пустоту.

Спокойствие обретения защиты родного места подавляло все внутренние инстинкты, разум впервые был освобожден от мириад мыслей и образов, перемешивающихся в огромное море, зачерпнуть которое и поглотить ему не удавалось. Лишь только отдельные частицы приходили в определенные моменты.

И внезапно громом тысяч гроз ударила одна единственная мысль «Кто я такой?».

Пустота содрогнулась, мрак словно бы рассеялся на мгновения, оголяя более темные стены чего-то вокруг, вновь поглотив под собой. Пустота с большей силой надавила, но мысль несокрушимым столпом возвысилась над всем.