Шахматы. Чёрная королева

Когда вода в поддоне душевой кабины вновь стала прозрачной, появилась слабая надежда. Собравшись с силами, удалось переступить через невысокий бортик, укутаться в широкое полотенце, но дойти до кровати в спальне не успела. Что-то тяжелое с жутким хлюпающим звуком упало между ног. Затем снова. Еще громче. Или это слух обострился… Марта схватилась руками за голову и просто пошла дальше. Просто пошла. Услышав страшный звук в третий раз, она вскрикнула и упала на колени. Боль стала максимальной, длилась невыносимо долго. В ушах шумело, горло хрипело, не в силах выдавать звуки, сердце колотилось с бешеной скоростью, а потом все прошло. На полу, между ног, лежали три пригоршни бордово-черных сгустков и тонкой струйкой лилась кровь.

— Все будет хорошо. — Успела проговорить Марта прежде, чем отключилась.

Периодически приходя в сознание, перед собой видела лишь потолок с потайным узором на нем. Она часто смотрела на этот потолок, только сейчас узор был угрожающе опасным. И плавные линии напоминали не рябь на водной глади, а болотную тину, которая кружилась, кружилась, засасывая, и расходилась густыми потеками по сторонам. Тело не слушалось. Губы шевелились через силу, но звука собственного голоса Марта так и не услышала. И только странный холод будто тянул ее за собой, подхватывая, окружая.

Люди в белых халатах не показались спасением, а напомнили ангелов. Они переглядывались между собой, переговаривались, суетились. Только вся эта суета больше напоминала собой немое кино. Жутко страшно. Необъяснимо жестоко. А уже в больнице боль вернулась. Последнее, что удалось запомнить, так это то, как привязывали руки, ноги. Как острая боль прострелила от бедра до подмышки и врачи начали свою экзекуцию. Рвали на куски. По-живому. И эти звуки… Когда все нутро кромсают острым, как бритва, лезвием… она запомнила их навсегда. И страх, что поглотил, утопил в себе, стал верным спутником. А потом наступила спасительная темнота.

Утром в палату разрешили войти мужу. Юра стоял у самой двери бледный, помятый, непривычно растерянный. Он что-то говорил, по крайней мере, Марте казалось, что его губы шевелятся, только ничего не было слышно. Он так и ушел, ни разу не приблизившись. Сразу после обеда навестила свекровь. На обычно красивом, ровном лице залегали глубокие морщины, виднелись тени под раздраженными глазами. Холодные руки мелко подрагивали, но женщина силилась улыбаться, поглаживала Марту по волосам и говорила что-то успокаивающее. Хотелось спать…

Спустя три дня, Марте разрешили сесть — потеряла много крови. В глазах все плыло, но уже почти пахло свободой. Почти. Свекровь приходила каждый день. Она же и рассказала, что пришла в тот вечер в гости. Напряженно щурясь, припоминала, как пыталась попасть в дом, как попросила соседей, вероятно, тех, до которых Марта так и не докричалась, взломать дверь. Со значением отметила, что очень быстро приехала скорая, что работали врачи слажено и умело, что удалось добиться госпитализации в центральную больницу города и потому Марту спасли. «Счет шел уже не на часы — на минуты» — спешно шептала она, будто отчитываясь. О том, что Юра вернулся только под утро, благоразумно умолчала — об этом проболталась Геля, навестившая в один из дней. Марта на это лишь сухо улыбнулась.

— Марта, я разговаривал с врачами. — Осторожно проговаривал Юра, поглаживая ее по ладони. — Зинаида Ниссионовна уверяет, что операция прошла хорошо, заживление идет быстро. Организм крепкий, восстановится в считанные месяцы. Пророчила нам троих ребятишек… — Ностальгически рассмеялся, а потом смолк. — Она сказала, что ты бы все равно…

— Я знаю.

Резко перебила Марта и свою ладонь из его сухих и теплых выдернула. С больничной койки поднялась, расправила блеклый казенный халат и с тоской посмотрела в окно.

— Я не вернусь в тот дом. — Проговорила жестко и четко. — Через три дня заканчивают колоть антибиотики, потом твоя мама обещала отправить меня в санаторий. На месяц примерно, а, может, и больше. Это время на то, чтобы решить проблему с жильем.

— Но я…

— Я не вернусь в тот дом. — Повторила Марта тише и забыла о существовании мужа ровно до тех пор, пока не хлопнула входная дверь палаты. Без него стало значительно легче, если ей в принципе может быть легко…

Глава 17

Марта глянула на старинные напольные часы и отсчитала ровно три удара. Ровно три. Погладила длинным тонкими пальцами лаковые подлокотники кресла, подалась вперед, чтобы оценить положение шахматных фигур и сделала какой-то ход.

— Как давно ты здесь стоишь? — Спросила и обернулась, на Алену глядя.

Та сначала растерялась, не знала, что сказать, а потом руки вперед вытянула.

— Я принесла твои украшения… — Пробормотала, раскраснелась, а когда глаза вспыхнули, уверенно шагнула вперед. — Дверь была открыта и… Марта, я слышала все.

— М-м… — Понятливо потянула женщина и отвернулась к шахматным фигурам. — Не устала вот так в сторонке стоять?

— Я и не заметила этого времени. Ты будто сказку рассказывала и я не рискнула нарушить идиллию своим присутствием. Поэтому у тебя нет детей?