Шахматы. Чёрная королева

Возращение на работу принесло еще больше моральной усталости, но загруженность, как ни странно, помогла отвлечься, развеяться. Да и сослуживицы, успевшие привыкнуть к Марте за прошедшее в вынужденном общении время, в итоге прекратили акцентировать внимание на не в меру заносчивой личности и готовы были принять ее такой, какая она есть. Скупые редкие переклички быстро переросли в занимательные беседы и взаимные обиды подзабылись, давая пространство для начала новых отношений. А еще недели через две впечатления улеглись и вернулась былая легкость, предлагая беззастенчиво улыбаться любым трудностям и печалям.

— Марта, пора закрываться на обед. — Окликнула кассир, скосив взгляд в сторону от надоедливого клиента.

— Да, но сегодня в зале Ольга Петровна.

Марта, тяжело вздохнув, посмотрела во все еще переполненный людьми зал: к двум могут и не успеть. После получения заработной платы народ стремился пополнить свои вклады на безбедное будущее и попытаться им в этом помешать чревато последствиями, но закрыть двери все же придется.

Из зала для кассиров Марта вышла, расправив ворот блузки, бросив на прическу критичный взгляд в зеркало — еще час ее волосы выдержат и без вмешательств. Следуя правилам, замкнула дверь и, пробиваясь сквозь длинные очереди, направилась к входной двери. Ольга Петровна в сопровождении дневного охранника вышла со стороны санитарной комнаты.

— Ольга Петровна, закрываемся. — Окликнула Марта женщину и, получив утвердительный кивок в ответ, направилась, было, обратно, но что-то помешало.

Все еще неосознанно она посмотрела в сторону резко распахнувшейся двери и замерла в немом ступоре, безвольно разглядывая, как в зал ворвались мужчины в черных костюмах и масках. Оружие в их руках увидела много позже, когда автоматная очередь уничтожила люстры и громкие крики наполнили помещение. Паника охватила людей вокруг и, словно насекомые в муравейниках, они врассыпную бросились в стороны, пытаясь найти спасение.

— Всем стоять! Мордой в пол! — Оглушил грубый мужской крик и автоматная очередь повторилась.

Кого-то толкнули, кого-то ударили прикладом в спину, престарелого охранника одним ударом уложили на пол и фиксировали руки наручниками. Еще какое-то время паника продолжалась, но, спустя минуту, наступила мертвая тишина и лишь тиканье часов извещало о том, что жизнь не остановилась и мир не стал с ног на голову. Только Марта так и стояла посреди зала, растерянно озираясь по сторонам и не решаясь издать ни звука.

— Ты! — Ткнул в нее автоматом один из грабителей. — Села — Толкнул он Марту за стол Ольги Петровны и передернул рычаг предохранителя, безмолвно оговаривая варианты ее неверных действий.

Опомнившись, она увидела четырех налетчиков, трое из которых стояли напротив кассовых окошек, фиксируя на прицеле кассиров, а четвертый нависал над Мартой. Сердце бешено колотилось, а мозг с усердием выдавал бесчисленные по количеству мысли. Чаще остальных мелькала та, что призывала хоть что-нибудь сделать. «Что-нибудь…» — загорелось перед глазами яркой лампочкой и взгляд старшего кассира Марины замер на Марте и столе, за которым она сидела. Кнопка экстренного вызова патруля — вот, в чем была причина. И эта кнопка находилась под столом консультанта из зала. У ее ног. И стоило только немного подвинуться, изменить положение тела, чтобы… чтобы…

— Сюда! — Скомандовал налетчик, что стоял ближе всех к двери и они поменялись местами с тем, который направил дуло автомата на Марту. Только стал мужчина к ней слишком близко. Так, что, казалось, она слышала удары его сердца.

И что-то изменилось. Что-то неуловимо знакомое пронеслось в голове. Голос?.. Нет, едва ли. Глаза? Да, взгляд показался знакомым, но дело было не в нем. А потом как болезненная пульсация забилось в груди понимание. Запах! Это был запах! Шиповник, цитрус и тонкие, едва уловимые нотки черной смородины. Марта взгляд вскинула и едва сдержалась от того, чтобы не вскрикнуть: Вадим. Его запах и взгляд его. Тот, что сейчас потемнел и азартно сверкнул, пугая еще больше. Марта странно дернулась, будто хотела отдалиться и попыталась сглотнуть, но тугой ком напрочь засел, не желая сдвигаться с места. От ощущения сдавленности в горле несколько слезинок выкатились из глаз и получилось прокашляться. Только тогда и вздохнула. Только тогда и смогла обтереть о стол ставшие мокрыми ладони.