Шахматы дьявола

Рыцари съели все, что им приготовила Лейла. Сейчас они сидели, опустив головы, погрузившись в свои мысли и ничего не видя вокруг себя.

Лейла вздохнула и ушла в дом. Через пять минут она вернулась с двумя кувшинами вина.

— Выпейте еще, а то на вас страшно смотреть, — старая женщина сама разлила вино в глиняные стаканы.

Друзья, как и прежде, с отчужденным видом начали пить. На этот раз вино начало действовать на их затуманенный мозг. Их лица порозовели, а взгляд стал более осмысленным. Вино произвело обратное действие. Вместо опьянения, друзья пришли в себя.

— Рассказывай, — Григорий сел на колени перед старой женщиной. Язык не поворачивался назвать ее Лейлой. Перед его взором возникал образ юной, грациозной, с бархатной кожей, пышущей здоровьем и энергией черноволосой красавицы. Григорий никак не мог смириться с тем, что Лейла могла так постареть, в то время как его, прошедшие годы обошли стороной.

— Когда вы отказались служить Калауну, в вас вонзили копья с наконечниками, смазанными ядом. Этот яд местные жители использовали для охоты, чтобы парализовать животных. Потом вас искупали в бассейне с мазью, которую приготовил Калаун, и отнесли в пирамиду. Что там происходило, никто не видел. Верховный жрец никого не посвящал в свои тайны. Люди видели, что когда он вышел, то на его губах была кровь, а глаза возбужденно горели дьявольским огнем. Жители острова считали Калауна колдуном. Однажды, я нечаянно услышала разговор двух женщин. Одна из них утверждала, что Калаун тайно приносил в жертву Богам людей. Тогда-то жрецы, возмущенные тем, что он нарушает заповеди их религии, решили лишить его сана священнослужителя. Он их всех убил, а себя провозгласил пожизненным верховным жрецом. Чем он запугал жителей этого поселения, я не знаю, но его все боялись и беспрекословно подчинялись. Правда, были и такие, кто поклонялся ему как Богу. Особенно после того, как Калаун стал привозить на остров рабов, превращая их в послушных и безропотных работников. После этого островитяне прекратили делать тяжелую и грязную работу. Со всем этим справлялись безмолвные рабы. Может быть, местные поселенцы боялись, что Калаун может и их превратить в такое же жалкое подобие людей? Рабы никогда не смеялись, не плакали, не ощущали боли. На их лицах застыла вечная маска равнодушия и отрешенности. Вряд ли они понимали, что с ними происходит. Когда я на них смотрела, то мне становилось жутко. До сих пор мне кажется, что это были не люди, а мертвецы, прошедшие чистилище ада, но чудом вернувшиеся к жизни.

Калаун приказал мне каждый месяц приносить в жертву Богам кровь животных. Их добывали местные охотники. Калаун приказал им приносить для жертвоприношения только крупных животных. На вершине пирамиды есть небольшое отверстие. Туда и должна была стекать свежая кровь.

Не прошло и недели, после вашего заточения, как на поселение напали турки. Это было так неожиданно, что все растерялись. Пока Калаун сумел организовать отпор туркам, погибла половина поселенцев.

— Как турки смогли пробраться в бухту и найти среди гор это поселение? — спросил Бертольд.

— Наберись терпения рыцарь, и ты все узнаешь, — Лейла немного помолчала, а потом продолжила. — Когда отбили первый натиск турков, то среди раненых нашли воина. Он участвовал в нападении на корабль, на котором мы сюда приплыли. Капитан не только сумел отбить атаку, увести свой корабль, но и захватил нескольких воинов в плен. Когда он вышел в открытое море, и был на пол пути к дому, на него напал пиратский флот. Их взяли на абордаж. Весь экипаж погиб. В живых остались только капитан и один островитянин. Их долго пытали. В конце концов, турки узнали об острове все, что знал капитан и островитянин, который и привел врагов в свое селение.