Шахнаме

Итак, согласно иранской версии, Кей-Хосров возвращается в столицу, где его заботливо опекает туранец Пиран. Как мы сейчас увидим, в данном месте персидского Эпоса, «Пиран» является, возможно, отражением прокуратора Понтия Пилата. Напомним, что этот римлянин, занимавший видный государственный пост, отнесся к Христу доброжелательно и даже пытался спасти его от преследований иудейских первосвященников и книжников, требовавших казни Иисуса. Напомним также, что практически все «имена» в Шахнаме являются прозвищами. А потому могли прикладываться к самым разным реальным людям. Так и получилось, что в одной главе «Пиран» — это евангельский Иосиф, а в другой — евангельский Понтий Пилат.

В разделе под названием «Пиран приводит Кей-Хосрова к Афрасьябу» Фирдоуси говорит следующее. Пиран сообщает коварному Афрасьябу, что он придет к нему вместе с Кей-Хосровом, однако просит: «„Меня успокой только словом одним: клянись, что останется он невредим!“… Гнев Афрасьяба утих. И дал он обет властелина святой: … „Клянусь… безвинного юношу не погублю, дыханием гнева его не спалю“…

Умчался Пиран, к Кей-Хосрову спеша… велит он: „ПРИКИНЬСЯ БЛАЖЕННЫМ, смотри! О битве он спросит — про пир говори. Прикинься, как будто не знаешь его. РАЗУМНОГО НЕ ГОВОРИ НИЧЕГО. В речах уничтожив рассудка следы, быть может, сегодня избегнешь беды“.

Короною царской украсил Пиран питомца, по-царски стянул ему стан, велел огневого коня привести. И вот уж Пиран с Кей-Хосровом в пути. Как вихрь, ко дворцу Афрасьяба летят. И все на юнца со слезами глядят. „Дорогу! — кричат перед дверью дворца — Вождь юный явился, ИСКАТЕЛЬ ВЕНЦА!“

Вступает в чертог молодой ВЕЛИКАН. Его к Афрасьябу подводит Пиран. Дед глянул — и пот проступил на челе, ОН ВСПОМНИЛ, СТЫДЯСЬ О СОДЕЯННОМ ЗЛЕ. Пиран, между тем, словно ива дрожит от страха, что юноша будет убит. То милость в душе Афрасьяба, то гнев… Взирает владыка, лицом побледнев. На стать и величие богатыря, на эту осанку и поступь царя. Но вот улыбнулся, себя превозмог…

„О юный пастух! — молвил с лаской в очах, — поведай, что знаешь о днях и ночах? Как жил, расскажи мне, в горах, среди стад“… А тот отвечает: „Нет дичи, увы! Нет стрел у меня, лука нет, тетивы“.

Царь спрашивать стал, как текут времена, про благо и зло, про его пестуна. Ответ был: „Завидев пантеры приют, сильнейшие даже в смятенье придут“.

Расспрашивать стал повелитель юнца про землю иранскую, мать и отца. А тот отвечает: „С неистовым львом не сладит охотничий пес нипочем“.

Царь молвил: „Должно быть, в Иран ты готов помчаться, увидеть главу храбрецов?“ В ответ Кей-Хосров: „Там, где степь и гора, наездника встретил я позавчера“.

Тут царь рассмеялся, от счастья расцвел, с ним ласково снова беседу повел… НАД РЕЧЬЮ БЕССВЯЗНОЙ СМЕЯСЬ, властелин Пирану сказал: „Предводитель дружин, ты прав был, БЕДНЯГА РАССУДКА ЛИШЕН: ему я — о полдне, о полночи он. Ни добрых он дел не свершит, ни грехов. Нет, жаждущий мщения муж не таков! ВЕРНИ ЕГО МАТЕРИ, пусть без забот он в Сиавушгорде отныне живет. Пусть мудрый за ним воспитатель следит, от злых наущений его оградит“…

„Скорей!“ — Кей-Хосрова торопит мудрец, и оба покинули царский дворец», с. 261–263.

Дальнейшее персидское повествование о Кей-Хосрове мы обсудим позже. Здесь же скажем, что оно уже не связано с евангельскими мотивами из XII века и отражает более поздние события, скорее всего, из XVI века.

Итак, о чем тут рассказал нам Фирдоуси? После всего того, что было обнаружено нами выше, ответ напрашивается сам собой. Перед нами — преломленный евангельский сюжет, рассказывающий о Христе, Понтии Пилате и царе Ироде Втором. Обратимся к Евангелиям.

«И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион и сказали: Ты ли Христос? скажи нам. Он сказал им: если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне и не отпустите Меня; отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией. И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я. Они же сказали: какое еще нужно нам свидетельство? ибо мы сами слышали из уст Его.

И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату, и начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем. Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он сказал ему в ответ: ты говоришь. Пилат сказал первосвященникам и народу: я не нахожу никакой вины в этом человеке. Но они настаивали, говоря, что Он возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи до сего места. Пилат, услышав о Галилее, спросил: разве Он Галилеянин? И, узнав, что Он из области Иродовой, послал Его к Ироду, который в эти дни был также в Иерусалиме.