Шахразада. Рассказы

— Весь мир спит, как же ты остался внутри?

— А тебе какое дело?

— Эй, пьяница, ты заплатишь за свою наглость!

— У меня нет ни миллима!

— Я знаю твой голос. Хоть ты и пьяный, я знаю твой голос!

— Кто же не знает Ахмеда Энабу!

— Возчик с двухколесной тележкой?

— Он самый. Чем могу быть полезен, сержант?

Стражник засвистел, вспугнув тишину ночи. Ахмед пошарил по стене рядом с баром, нащупал выключатель и зажег свет. Нахмурясь и прищурившись, он стал внимательно осматривать помещение, пока его выпученные покрасневшие глаза не остановились на плите и газовом баллоне. Мысли завертелись в его голове с такой скоростью, что он некоторое время не мог уловить ни одной. Когда Ахмед уже почти забыл о стражнике, снаружи до него донеслись шум и крики. Среди других голосов выделялся голос Маноли. Ахмед сердито закричал:

— Маноли!

Тот взволнованно ответил:

— Я Маноли! Дядюшка Ахмед?

— Не открывай дверь. При первом движении твоя лавка вспыхнет как факел!

— Нет, не сжигай себя!

— Какое тебе до меня дело, Маноли! Газ везде: над полом, над бочками, скамейками, столиками. И вот спичка в моей руке. Берегись, хозяин!

Маноли с явным волнением в голосе пообещал:

— Успокойся, пожалуйста, я не открою дверь, пока не прикажешь.

— Откуда у тебя эта вежливость, а, Маноли?

— Я всю жизнь вежливый. Успокойся и скажи, чего ты хочешь.

— У меня есть все, что мне надо.

— А ты не хочешь выйти?

— Нет, хочу, чтобы никто не входил.

— Но это же невозможно, чтобы ты вечно оставался внутри!

— Очень даже возможно. У меня есть все, что мне надо.

— Извини, я по ошибке запер тебя!

— Ты врешь, и ты знаешь, что врешь.

— Но ведь так случилось на самом деле.

— Ты отлично знаешь: я здесь, чтобы украсть.

— У меня нечего красть.

— А бочки вина?

— Все, что ты выпил, — мой подарок тебе.

— Ни одного миллима в ящике.

— Ящик не для денег.

— Тогда зачем же ты его запираешь, Маноли?

— Дурная привычка. Успокойся! И не сжигай себя…

— Ты за меня боишься?

— Конечно, бочки — ерунда, а у тебя душа!

— Ты обманщик. Маноли. Спроси полицейских, которые вокруг тебя…

Тем временем полиция приступила к активным действиям. Она эвакуировала жильцов из дома, первый этаж которого занимала лавка, связалась с хозяевами соседних магазинчиков, торговавших дровами, краской, галантереей, оповестила всех, кто находился в опасной зоне. Вскоре прибыли и развернулись пожарные машины.

А Ахмед все продолжал хохотать и выкрикивать:

— Спичка у меня в руке, хозяин!

Маноли покорно отвечал:

— Ты не виноват, успокойся.

— Я разорил твое заведение на пять бутылок.

— Пей шестую, но не сжигай себя.

Мысль Ахмеду понравилась, он потянулся к полке и откупорил новую бутылку, предчувствуя, что его блаженству скоро придет конец. Внезапно шум затих, и его слуха достиг спокойный голос:

— Ахмед!

Ох, тут ошибиться невозможно. Он знал этот грубый, низкий голос.

— Господин офицер?

— Да.

— Здравствуйте.

Надо, чтобы ты образумился и позволил нам открыть дверь.

— Зачем?

— Чтобы передать лавку ее хозяину.

— Винная лавка тем, кто пьет!

— Образумься, Ахмед!

— А что будет со мной?

— Выйдешь с миром.

— А потом?

— Ничего.

— Даже и вы врете, как Маноли!

— Ну будешь допрошен в связи с твоим присутствием в лавке. Но ясно, что ты заснул, напившись до потери сознания, и ты не виноват.

— А взломанные ящики?

— Ты это сделал бессознательно в пьяном виде.

— Ох, поверь вам. А потом пощечины, побои, оскорбления, тюрьма?!

— Нет, нет. Обещаю тебе хорошее обращение.

Ахмед опустошил бутылку больше чем наполовину и крикнул:

— Я султан турок и персов, а вы все дерьмо!

— Да простит тебя Аллах!

— Господин офицер, а помните день, когда мой осел помочился возле полицейского участка, а вы вышли?

— Я ничего не сделал.

— Ослу не сделали, а меня ударили по лицу.

— Всего лишь пошутил.

— Пришла моя очередь пошутить!

— Но зачем убивать себя?!

— Себя! Вы, правда, заботитесь обо мне?

— Конечно! И забочусь о безопасности других и их лавок.

— Другие были и все вышли, а до лавок мне дела нет.

— Побойся Аллаха!

— Вы-то его не боитесь.

— Ты же не хочешь причинять страдания другим?

— Вы-то их причиняете.

— Да простит тебя Аллах!

— У меня в руке спички. Отойдите от двери!

Ахмед прикончил остаток вина в бутылке и затянул новую песню: «Как я плакал, влюбившись»

Он пропел первый куплет, и до него опять долетел голос офицера:

— Чудесно, дядя. Может быть, ты уже образумился?

Он насмешливо ответил:

— Прикончил шестую бутылку.

— Убьешь себя!

— Послушайте последнее слово!

— Да?

— Скажите: «Я дерьмо».

— Ты этим не удовлетворишься.

— Еще как удовлетворюсь. Это мое условие, чтобы я позволил вам открывать.

— Я дерьмо! — закричал Маноли.

— Ты дерьмо, без сомнения, но надо, чтобы офицер так сказал.

— Грех тебе, Ахмед.

Он долго хохотал, потом закричал тоном приказа:

— Кричите мне: «Да здравствует!»