Шахта

Примерно в час пополуночи Слепко отправился по участкам. Красота им самим созданной картины поразила его. Сотни людей стояли на уклонах, отвинчивая планки рельсов, ломами и кайлами вытягивая костыли из вязкой почвы. Гайки настолько проржавели, что их приходилось срубать. Через час рельсы были сняты и по цепочке на руках переданы на штреки. Взамен вниз пошли брусья под рештаки транспортеров, а затем и сами рештаки. Вскоре были разобраны приводы лебедок, смотаны канаты. Наконец установлен был первый транспортер, а следом – и все остальные. Основная масса поднялась на-гора и двинула на аварийный склад. Под землей остались только слесари и электрики, сшивавшие ленту, натягивавшие ее на ролики и подключавшие моторы к сети.

По Восточному уклону, потный, страшно уставший, но возбужденный необыкновенно, бегал Романовский, раздавая руководящие матюги. Десятник Буряк, его друг и собутыльник, стремительно семенил вокруг, то отставая, то забегая поперед начальника.

– Как, Вань, успеем? – поминутно спрашивал его Романовский.

– Само собой, Феликс Иваныч, а то прихватим второй смены самую малость, делов-то! – отвечал Буряк.

Как бы там ни было, а к семи часам утра монтаж транспортеров был в целом закончен, к восьми все они были опробованы и приняты по актам механиками участков.

Напоследок Слепко неторопливо прошелся по шахте. Ровные, чистые еще ленты конвейеров белели там, где ржавые рельсы, казалось, навечно вросли в землю. Дело было сделано. Зощенко доложил, что пылающий энтузиазмом народ за какой-то час выгреб и отгрузил с аварийного склада весь уголь подчистую. Получилось сто сорок процентов к сменному плану добычи. Это было тем более удачно, что, столкнувшись на рудном дворе со второй сменой, Евгений заметил, что некоторые, несмотря на раннее время, успели уже принять. Подобное ожидалось, но все-таки было странно. Эти люди только что освободились с аварийного склада и с шахты никуда не уходили, даже не переодевались. Тем не менее вторая смена завершилась с небольшим перевыполнением и, хотя третья подгадила – половину рабочих так развезло, что их пришлось транспортировать на новых конвейерах, за сутки вышло красивое число – 111 процентов. Чем бы ни закончился следующий день, было уже на что строить истребитель.

Вечером, когда Евгений, непринужденно развалясь на диване, трепался с Зощенко о разных пустяках, позвонил Климов:

– Слышал я, что тебе, товарищ Слепко, вновь удалось переломить ситуацию и добиться успеха. Поздравляю тебя, большое ты дело сделал! – значительно проговорил второй секретарь обкома. – Поздравляю также всех ваших товарищей женщин с их трудовым праздником!

– И я… мы все вас тоже поздравляем, товарищ секретарь! – прокричал в трубку Евгений. Было очень приятно, что Климов при всех его нынешних заботах не забыл о нем. Сразу же вслед за тем позвонил и Поспелов, в свой черед тепло поздравивший женскую часть коллектива шахты с большими трудовыми достижениями. Евгений не без труда уговорил холостяка Зощенко зайти к нему домой, отметить, так сказать. Наталья напекла пирогов. Они вместе приняли душ и, мирно беседуя, побрели в поселок.

Это было только начало. Слепко последовательно продолжал модернизацию всего своего хозяйства. Проявились люди, до штурма державшиеся в тени. Замечательной находкой оказалась Елизавета Сергеевна Левицкая – худая девушка с угреватым лицом и редкими рыжими волосами. Евгений назначил ее главным маркшейдером. Деятельность Левицкой на этой должности вошла впоследствии в легенды. Как по волшебству, выработки выпрямлялись, укреплялись и становились аккуратно побеленными. В шахте стало так чисто, что некоторые рабочие стеснялись даже бросать прилюдно окурки на рудничном дворе.

Апофеозом переустройства стал пуск «пассажирского» канатного поезда по бывшему Кривошейному ходку. Когда Рубакин, благополучно вернувшийся к тому времени на прежнюю должность, Поспелов и прочее начальство, расселось по голубым вагончикам и поезд плавно тронулся вниз, Романовский восторженно прогудел:

– Вот это так да, одно слово – метро!

Он был счастлив, но еще большего счастья ждал от будущего.

Глава 10. Секрет успеха

Спустя неделю после того, как Евгений Семенович Слепко приступил к обязанностям начальника шахты № 23-бис, он принял на работу молодого инженера Шевцова. Тот успел уже уволиться «по собственному желанию» с двух или трех шахт. Характеристика в его «личном деле» была суше сушки, что само по себе многое говорило опытному глазу. Комсомолец Шевцов Андрей Сергеевич аттестовался там как знающий инженер, но отмечались его неуживчивый характер, недисциплинированность и «склонность к теоретическим фантазиям». Именно это и настроило Слепко совершенно в его пользу. Несколькими годами ранее ему самому вполне могли дать такую же характеристику.