Шахта

Он становился громче, а потом затихал, подчиняясь собственному ритму. Цезура делала его едва различимым в какофонии хлопающих дверей и гремящей латиноамериканской музыки. Круз знал, что кокаин обостряет чувства. И замер, как охотничья собака, готовая к броску, прислушался. Стон дразнил периферию слуха. Всякий раз, когда он думал, что наконец услышал его, в слуховые каналы поступала новая информация. Ее подхватывали жадные нейроны. Синапсы выпускали заряд. Первый эквивалент, зафиксированный на тикер-ленте сознания, – звук улицы, больше похожий на стон боли, чем удовольствия. Глубокий, идущий прямо из нутра. Так оплакивает несварение желудка алкаш в темном переулке, выпив бутылку острого соуса на пустой желудок.