Шахта дьявола

Я вздыхаю. — Нет, если его компьютер выйдет из строя, он просто найдет способ обвинить меня и накричать на меня. Однако, спасибо.

Он кряхтит в ответ, и мы несколько мгновений сидим в комфортной тишине, прежде чем он спрашивает.

— Итак, что ты собираешься делать?

— Я не знаю.

Правда в том, что я рвусь к свободе.

Я провела всю свою жизнь, работая над тем, чтобы доказать, что я достаточно хороша, чтобы искупить смертный грех рождения девочки, и это в любом случае не будет иметь значения, потому что мой отец собирается заставить моего брата занять мою должность генерального директора.

Меня можно женить и трахнуть, это единственное мое достоинство, которое мой отец считает ценным для себя.

— Ты собираешься просто принять это лежа? Это не похоже на тебя. — В голосе Виза нет и следа осуждения. Как всегда, он делает проницательные выводы, основываясь на ряде известных ему обо мне фактов.

Он прав.

Почему я должна прекратить сражаться сейчас?

Я та, кто принимает решения на основе логики и вероятности. Я не из тех, кто позволяет эмоциям затуманивать мое суждение. Дело не в том, что я неэмоциональна , просто мной движут не мои чувства.

Если я смогу проявить такой же бесстрастный подход к отцу, возможно, мне удастся его убедить. Должен быть аргумент, который он выслушает.

Я вскакиваю на ноги, хватаю туфли в одну руку и босиком мчусь к двери.

— Я собираюсь поговорить с ним еще раз, — кричу я от двери и выбегаю. — Спасибо, Виз! Ты лучший!

✽✽✽

Глава 4

Тесс

Кабинет моего отца расположен в более укромной части здания, вдали от шума и суеты первого этажа. У него есть собственная приемная, которая помогает фильтровать людей, желающих получить к нему доступ.

Когда я прихожу, его помощницы Эйлин нет за столом. Я смотрю на часы и вижу, что уже половина двенадцатого.

Время обеда. Это объясняет ее отсутствие.

У нас с отцом не такие отношения, когда я могу просто прийти к нему в офис без предварительной записи. На самом деле, я бы сказала, что у нас вообще нет отношений, и недавнее объявление о браке испортило то немногое, что было.

Он не оценит, что я вломилась сюда без предупреждения, но и я не оценю его попытку продать меня своим приятелям по гольфу, так что мы сравняем счет.

Я выпрямляюсь, расправляю плечи и целенаправленно иду к двери его кабинета. Он открыт, что странно. Он ненавидит, когда его перебивают, так же, как ненавидит слушать женские разговоры, и это о чем-то говорит.

За два года, что я здесь работаю, я ни разу не видела, чтобы эта дверь открывалась, пока он был в своем кабинете. Но я слышу голос и знаю, что он там.

На самом деле я слышу несколько голосов.

Инстинкт и интуиция подсказывают мне развернуться и пойти в другую сторону, но любопытство побуждает меня подойти ближе, посмотреть, что происходит.

Из-за двери доносится болезненный вой. Я знаю, что мне нужно бежать, но, возможно, я не так умна, как думаю, потому что вместо этого я подхожу ближе.

Я снимаю обувь и тихо шлепаюсь к двери. Каждый офис оснащен технологией, которая по команде делает окна непрозрачными, когда необходима конфиденциальность. К счастью, мой отец включил эту настройку прямо сейчас. Прижавшись спиной к окну, я скатываюсь в сторону, пока не дохожу до открытой двери. Слышны болезненные стоны. Хотя я никогда раньше не слышала, чтобы он издавал такие звуки, я узнаю в них звуки моего отца. Что, черт возьми, там происходит?

Мое сердце бьется так сильно, что я боюсь, что оно вырвется из груди. Хуже того, я боюсь, что кто бы то ни было там с моим отцом, это услышит. Это невероятная мысль, но стук моего сердца эхом отдается в моих ушах, и кажется еще более невероятным, что они не смогут его услышать.

Я переворачиваюсь на живот и прижимаюсь к краю двери. Достигнув ее, я оглядываю край кадра и впервые вижу сцену.

Мой отец стоит на коленях, склонив голову, из различных порезов на его лице течет кровь. Перед ним стоит мужчина, высокий и хорошо сложенный, с кастетами на пальцах.

Ужас удерживает мои мышцы на месте, инстинкт борьбы или бегства подсказывает мне замереть, а не бежать. Я бессильна пошевелиться и почему-то не могу отвести взгляд.

Другой мужчина стоит в стороне, одна рука лежит на животе, локоть другой опирается на него, а лицо лежит на ладони. Он старше и бесстрастно смотрит на кровавую сцену.

Мой взгляд возвращается к отцу, когда парень моложе хватает его за волосы и дергает голову назад.

— Это несложный вопрос, хуевон , — рычит он. — Где, черт возьми, наши деньги?

— Я же говорил тебе, у меня их нет.

Неудовлетворенный ответом, парень помладше дергает колено вверх. Оно врезается в лицо моему отцу. Кровь вырывается из его носа и разбрызгивается по всем близлежащим поверхностям.

— Мне в это трудно поверить, — говорит Пузатый парень, подходя ближе. — Все это здание, таунхаус в Кенсингтоне, особняк в сельской местности, три дома в Греции, Италии и Франции, вилла на Бали, и ты не можешь погасить небольшой долг в двадцать миллионов фунтов?

Мои глаза округляются от этой суммы. Во что ввязался мой отец, задолжав этим людям, кем бы они ни были, такие деньги?