Шахта. Ворота в преисподнюю

Свят принял решение, но ничего не сказал Насте. Остается одно: идти к месту, отмеченному Ильей. По здравому размышлению, это не могло быть местом, где их ждут. Эти существа — исконные подземные жители или инопланетные гости, обосновавшиеся здесь, устроившие себе надежное убежище с лифтом-трансформером — могли встретить их в любой точке лабиринта, хотя бы просто у дверей лифта. Крест мог обозначать только подземное кладбище — конечную цель их путешествия. Еще одна странная мысль пришла Святу в голову: что если Илья вернется? Просто он дал им возможность самим увидеть место погребения родителей. Иначе непонятно, зачем он подсунул им план.

Позже Свят удивлялся, что правильным оказались все три его догадки: и то, что у креста их ждали, и то, что Илья вернется, и то, что крест — подземное кладбище.

Мир галлюцинаций

Коридоры вели все глубже под землю: они были наклонные, а порой прерывались длинными пологими лестницами-пандусами. Ступени были также наклонными, метра три длиной и высоты несколько большей, чем предусматривает человеческий стандарт строительства. Ступеням пола соответствовали ступени потолка, на одной из потолочных ступеней Свят заметил надпись. Он остановился, чтобы ее разглядеть.

— Иероглифы! — воскликнула Настя.

— Нет, — сказал Свят. — Скорее, буквы.

— Почему ты так уверен, что это буквы, а не иероглифы?

— Посмотри внимательно. Знаки часто повторяются. Это явно буквы.

— Не понимаю… Ну и что, если повторяются?

— Сама рассуди. Иероглиф обозначает предмет или явление, целое слово, например — «камень». Не может же в одной фразе пять раз повторяться «камень»! Это буквы. Но ни одной, похожей на какой-либо наш алфавит.

— А почему тебя удивляет, что не похожи?

— Не удивляет, а озадачивает. Если бы эта цивилизация развивалась на Земле, то их символы должны были бы иметь что-то общее с нашими. Это колонизаторы или, скорее — исследователи.

— Ага! — с иронией воскликнула Настя. — Ученые. Жрецы науки, мать их… Вот бы их собственных матерей и отцов — так! Во имя чертовой науки.

Она вдруг нахмурилась, внимательно вгляделась в надпись.

— Я видела эти буквы!

— Где? — удивился Свят.

— В кино. Был какой-то фильм о пещерных людях. Так там были наскальные рисунки. А рядом — похожие знаки.

— Точно?

— Я хоть и физкультуру преподаю, но зрительная память у меня хорошая. Наверное, как раз потому, что учительница. Много помню лиц…

Настя прикрыла глаза, задумавшись. Свят понял, что она думает о том же, о чем и он несколько минут назад: о земной жизни, своем прошлом, о бессмысленности всего сущего перед лицом самой смерти.

— Если так, — сказал он, — если ты точно видела эти знаки, то тогда совсем другое дело. Тогда это не инопланетная цивилизация.

— А кто же?

— Коренные жители Земли.

— А мы кто — инопланетяне?

— Возможно. Но это не имеет значения. Для нас с тобой, сейчас.

Свят глянул на надпись.

— Может быть, это просто означает: не курить, не сорить или что-то в этом роде, — проговорил он.

— Или «Здесь был Микола».

Они уже могли шутить. Несмотря на жару, возрастающую с глубиной, да и вообще — на ситуацию, они оба вдруг ощутили прилив сил. Вот что значит разрядка. Для этого люди и придумали юмор.

Они двинулись дальше, спускаясь по пандусам-лестницам уже в самое пекло. Свят изнемогал: пот градом катился по всему телу, комбинезон промок насквозь. Настя, похоже, даже не замечала жары, лишь вспыхивали, поблескивая, ее щеки, когда озарялся люминесцентный потолок. Свят уже выпил всю свою воду, а Настя сгрызла печенье.

— Потому и мокрый, что много пьешь, — проворчала она.

Настя достала бутылочку и протянула ему. Он отдал ей печенье. Этот обмен развеселил обоих…

Вот и зал, обозначенный крестом. Они вышли на его середину и огляделись. Свят повернулся на месте и, покачивая пальцем, сосчитал овальные проходы, ведущие отсюда во все стороны. Их было восемь, все абсолютно одинаковые. Он слишком поздно понял, что теперь уже не может сообразить, из какого прохода они вышли.

— Мы заблудились! — воскликнула Настя.

— Это не важно, — пробормотал Свят, чувствуя стыд от своей оплошности. — Достаточно будет войти в любой туннель и сравнить его с планом. Вот, например, этот, — он ткнул пальцем в план. — Он длинный и прямой, словно дорога. А на плане только один такой туннель, все остальные сразу сворачивают. Найдем этот длинный и снова обретем ориентацию.

Свят повел Настю в ближайший туннель. Да, это оказался он — длинный, прямой туннель. Положение на плане было найдено, но это уже не имело значения.

— Мертвые с косами стоят, — сдавленным шепотом проговорила Настя.

Так это и выглядело. Надетые на штыри, которые были загнуты сверху и уходили в потолок, вдоль стен стояли трупы. Мумии. Именно эту картину и видел дядя Боба, именно она и свела его с ума, именно ее, в искаженной проекции увидели миллионы советских зрителей.

— И тишина… — проговорил Свят.

Настя круто развернулась.

— Я не пойду в этот ужас!

— Я тоже не очень-то хочу, но мы пришли сюда… Как раз для того, чтобы…