Shalimar. История с привкусом Востока (СИ)

— Время подвести итоги. Она сложила руки, сцепив их на рабочей поверхности. Ее тон был спокойным и уверенным, как-будто она делилась фактами из своей прошлой жизни.

— Ты мертва, как и все остальные девушки. Попытаетесь сбежать, и все что вас тянет в родные стены, ваши родные, ваши дети, ваши друзья, они все погибнут. Мы следим за каждым из них. Если не веришь, могу показать видео про каждого. Таковое тоже имеется.

Я дам тебе время все обдумать. Посидишь в карцере пару недель, и если будешь хорошо себя вести, вернешься к остальным, а нет- останешься гнить в подвале до конца своих дней. Вера поднялась со стула, и цокая высокими каблуками, прошла к железной двери.

— Да, кстати, твое дело рассказывать полученную информацию своим подругам или нет. Она упомянула это так, словно уже заранее знала, что я загнана в угол и перестану наконец с ней бороться. — Но я настоятельно тебе рекомендую, чтобы каждая из них оставила мысли сбежать отсюда. Я знаю ты можешь вложить это в их головы. Все равно вам больше некуда бежать.

Вера ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. Ее циничный смех, долетающий до моего слуха из коридора, пробрал мое тело до мурашек. Меня охватило полное отчаяние. Безнадежность. Неизбежность. Уныние. Разочарование. Все разом.

Карцер. Понимание того, что моя жизнь сломана пришло только здесь, среди голых стен, гробового молчания и сырости. Мои глаза полностью отвыкли от солнечного света. Казалось, я забыла родной язык, и все факты из своей биографии. Я стала бесполым существом у которого отняли имя, фамилию и происхождение. В редкие моменты, когда охранники приносили мне еду, я могла чувствовать, что еще жива. Не знаю сколько прошло времени, но единственными мои собеседниками стали подвальные крысы. Раньше я считала их мерзкими, но здесь они казались мне милыми. Я делилась с ними едой, и чтобы окончательно не сойти с ума, разговаривала с ним как с простыми людьми. Иногда даже казалось, что они мне отвечают. Оказывается у нас было много общего, ну кроме того, что они могли покидать карцер, а я нет. Я стала бесправней, чем подвальная крыса, вот такой итог моей жизни. Вера смогла сломить мой характер и полностью подавить волю. Я полностью закрылась в собственном мире, потеряв всякую надежду на спасение, ведь то самое спасение несло необратимые последствия. Моя свобода теперь не выглядела чем-то привлекательным, она стала синонимом слова смерть. Смерть моих близких. Разве это свобода? Даже взгляд мой стал холодным и колючим, я связывала это с потерей индивидуальности, ведь просидев в одиночной камере довольно долго, я полностью отвыкла от людей. У меня притупились все чувства и страхи. На вопрос может ли быть что-то хуже смерти, я без всякого на то сомнения ответила бы утвердительно. Да, может. Потерять себя, потерять веру и стать инертной массой, испытывающей только потребности в еде и сне. Спала я много и по долгу. Иногда целыми сутками. В изоляции я стала тревожной, прислушиваясь к каждому шороху. По шагам могла с легкостью определить кто из охранников принесет мне еду сегодня. Со мной случались резкие перепады настроения, если утром я могла заплакать, то уже к вечеру смеялась как душевнобольная. Контролировать все это было просто невозможно. К концу пребывания своего срока, у меня стали случаться галлюцинации. Кому-то это могло показаться первым признаком помешательства, но только не мне. Я же видела в этом только процесс общения.

Когда я попала обратно к девушкам, по началу мне было трудно привыкнуть к такому количеству людей вокруг. Они просто завалили меня своими вопросами, но я на самом деле была рада своему возвращению. Теперь это место я воспринимала как свой дом, а девчонок как семью. Большую дружную семью.

— Мариса, — первой меня встретила Мия, которая кинулась мне на шею прямо с порога. В ее глазах промелькнула радость одновременно с разочарованием, ведь мое присутствие здесь означало, что наш план не сработал.

— Как ты? — Она убрала мои спутанные волосы с лица и в ее взгляде я прочитала обеспокоенность. Мое лицо стало бледным, а под глазами появились темные круги. Губы были потрескивавшими, а сама кожа шелушилась от отсутствия света и нормального рациона питания. Я выглядела точно смерть, кожа да кости. Она словно навечно поселилась в моем теле, обретя в нем свое пристанище.

— Все хорошо, — слабо улыбнувшись, поспешила заверить я. Странно, но как оказалось, улыбаться я еще не разучилась. Это хороший знак.Знак того. что я не сошла с ума.

Девушки стали по очереди меня обнимать, а я даже не могла поднять рук, чтобы обнять их в ответ. Не было сил. Я чувствовала что свое полное фиаско, обманув все их ожидания. Я подвела не только себя, но и своих подруг по-несчастью. В карцере было достаточно времени для самокопания. Я часто вспоминала ту ночь во время побега, и что было бы, если бы я поступила по другому и не пошла в тот полицейский участок.

— Что произошло? Тебе удалось позвать на помощь? Сол одной из первых задала вопрос, который интересовал всех присутствующих в комнате.

— Сколько меня не было?