Шальная для Победителя

А потом посмотрел на её розовые, нежные складочки, и подумал, что пиздит она, как дышит. Больно аккуратненькая и узенькая дырочка у неё для шлюхи. А я шлюх повидал столько, сколько Даша хлеба не съела. Ой, хитрюга какая!

Пятьсот — это, конечно, многовато, но пару-тройку её бывших я своим хером с лёгкостью задвину. Драть её буду так, что визжать будет от удовольствия!

Как бы так разузнать о Даше всё, да поскорее? Не хочу я, чтобы у неё 500 мужиков было! Но тут придётся на слово ей верить, в куночке счётчик не стоит.

За столом Даша вела себя тихо. От вина она отказалась, попросила коньяка. Пусть жахнет. Может, язык у неё немного развяжется?

Через двадцать минут я уже пожалел о том, что разрешил ей выпить. Бухала она наравне со мной, как лошадь. А потом посреди ужина разревелась, как дитё.

Я поначалу терпел, не обращая на неё внимания, понимая, что ей надо поплакать, но кусок в горло не лез из-за её надрывных всхлипов. Сердце без ножа резала!

— Ну, чего ты ревёшь, Даша? — не выдержал я.

— Ничего…

— Радоваться надо, что жива осталась! Это хорошо, что я тебе попался, а не другой какой-то бандит. Щас бы уже в каком-нибудь блядюшнике хуи немытые наяривала! — Даша ничего не ответила. Подлила себе коньяка. А мне нет! У меня тоже бокал пустой, но меня будто и не было за столом. Никакой благодарности! Никакого чувства такта! — А мальчонку уже не вернуть! Чего ты хлюпаешь? Умер, как герой! Как воин! Как мужчина!

— Отстань, а?

— Долго вы с ним пёхались, что ты так убиваешься?

— Он вообще не мой парень. Просто друг. Как брат… Это он из-за меня погиб, понимаешь? Я виновата!

Я обрадовался, что мёртвый пацан ей никто. Значит, сердце козы свободно? Я не хотел, чтобы она плакала. Вообще никогда. Если только от радости, ну, или там если фильму грустную посмотрит…

— Его убила не ты! Он заступиться за тебя хотел? Я правильно понял? Значит, это его выбор! Поступок достоин уважения! Мужчины защищают женщин — так и должно быть! Когда не получается, гибнут. Это жизнь…

Даша только головой покачала, как будто я глупость сказал.

— Когда ты мне паспорт вернёшь? — перестав, наконец, хныкать, спросила Даша.

— Он тебе зачем? Сбежать хочешь? Так не получится. У меня руки длинные-длинные. Тебя менты поймают, и сразу на зону поедешь! Я же сказал, бегать за тобой не буду! Я похож на лошка позорного? Ты видала, сколько я за тебя забашлял? Даже не вздумай рыпаться, коза!

— А что прикажешь делать? Твой хуй наяривать? Ты хоть скажи, как долго?

— Ну, зачем же так грубо, Дашунь? Я же тебя любить буду! Всю жизнь. Только тебя одну.

— Ты больной? Что ты прилип ко мне, как банный лист к жопе? У тебя комплексы какие-то или заняться нечем?

— Да я же не просто тебя отъебать хочу, я жениться собираюсь! Детей мне родишь! Два сына и одну доченьку!

Коза пьяно расхохоталась в голос, расстраивая меня этим ещё сильнее. Я перед ней душу можно сказать, выворачиваю, а она ржёт, как кобыла! Разве так можно с живыми людьми поступать?

— Я люблю другого мужчину! Я лучше сдохну, чем лягу с тобой в одну койку! — брезгливо скривилась она, раня меня в самое сердце. — Я не собираюсь тебе никого рожать! Ты просто омерзителен! Бе!

Обидно пиздец! Какая же она бессердечная сука! Я сделал ей скидку только потому, что сегодня день был непростой, траурный и судьба у неё тяжёлая. Но, вообще, Даша моей доброты не заслуживает и не пытается её заслужить. Почему поступок мёртвого мальца она оценила, а мой нет? Мне сдохнуть надо было на блокпосту, чтобы сердце её затронуть?

— Бедная моя девочка! — осуждающе покачал я головой. — Ты слишком молода, чтобы что-то знать о любви! Я буду терпелив, но ноги вытирать об себя не позволю! Дам тебе немного времени, чтобы приглядеться ко мне. А если не успеешь или не сможешь разглядеть во мне отца своих детей, поедешь на тюрьму!

— Козёл! — злобно, с презрением воскликнула Дашка. — Задрал ты меня тюрягой шантажировать! Ты думаешь, можно силой заставить меня полюбить кого-то?

Это она реально такая идиотка или коньяк в ней не туда пошёл и сам заговорил? Вытащил её из полной жопы, с того света, привёз на всё готовенькое, а она сидит и выёбывается, нос воротит, как будто одолжение мне великое делает, как будто выбор у неё есть! Я ещё таких сучек охуевших в жизни не видал! У меня в душе такое возмущение было, что словами не передать!

Загнуть её через коленку и по жопе ремнём отхлестать, чтобы гонору поубавилось? Или между булок сахарных хуем пройтись хорошенько, чтобы поняла, что не в сказку попала?

— Да я же не силой хочу, дура! Я ухаживать за тобой буду! Цветы, кино, домино… Всё, как положено! Шмотки завтра утром закажешь, какие душа пожелает. Труселя с кружавчиками, шубы, цацки — оденешься, как девочка. Будешь у меня лялечкой! В салоны тебя возить буду, на массажи там всякие, ногти-брови… Что вы там ещё красите? Мне для тебя ничего не жалко, Дашунь!

— Всё понятно… — грустно выдавила она из себя. — Я могу пойти к себе?