Шальная мельница (СИ)

Скользящий взгляд около. Попытка совладать с собой, вспомнить, где я и в каком странном абсурде ныне обитаю. Поежилась. Ничего и никого знакомого вокруг. Казалось, будто я — маленький ребенок, потерявшийся в громадном мире, где нет ни единой живой души, кто мог бы помочь, поддержать, успокоить. Никого родного, к кому можно было бы прижаться… Раньше я, как-то, это не осознавала, ведь даже после Ани у меня оставался Ярцев, а после Миши… должен был быть Гоша. Но сейчас — в этой глуши, в жути всего непонятного и непривычного, страх заживо сдирал кожу, оголяя душу перед черствым, беспощадным прозрением.

— Анна? Проснулась? — послышалось где-то около меня, а затем шуршание, неторопливое движение — и склонилась надо мной Беата. Нежная, теплая улыбка… Странная девушка, эта Помощница, своей заразительной добротой она порождала во мне ответные чувства, и в ее присутствии на душе становилось, к удивлению, так тихо, спокойно и, действительно, уютно. Но какой шанс, что это — не притворство с ее стороны? Что нет тайного смысла, и она не ищет какой-то своей, определенной выгоды, корысти? Хотя… что с меня сейчас взять? Даже одежды не осталось. На органы пустить? Чушь собачья. По-моему, если весь этот их "древний" мир — не фарс, то они явно безумно далеки от этой великой идеи и несусветной жути. И, тем не менее, страшно ей, им доверять,

но и… без этого, что тогда мне остается?

* * *

Жуткие были последующие дни. Помню урывками, смутно. В основном только замученное, уставшее лицо Беаты. Казалось, она не отходила от меня ни на миг: то поила какими-то отварами, то растирала странной, мерзко пахнущей, мазью, то делала компрессы чем-то холодным и до одури раздражающим, однако… спустя мгновения сразу становилось легче…

Волей Божьей (как утверждала девушка) и дюжим усердием (мое мнение) Беаты, наступил, наконец-то, день, когда я открыла веки и сполна, без пелены, без боли и мути в очах и теле…. ощутила окружающий мир. Впервые полноценно поесть… и попытаться встать на ноги.

Сдружилась, невольно сблизилась я с этой Помощницей, веря (пусть и глупо, недальновидно) ей… как себе. И хоть не впустила ее в свою душу, не раскрыла ей все свои карты, и даже толком не выспросила, где мы конкретно находимся, и что вокруг происходит, ее советам я следовала как неоспоримым канонам. Более того, она сама уже догадалась, что я не особо в ладах с языком, потому кроме объяснений и доходчивых фраз, по тихим, спокойным вечерам стала та мне помогать познавать сие странное наречие и язык в целом.

Вырваться отсюда, сбежать… без явной чьей-то помощи я не только не осмеливалась, но и не надеялась, не собиралась. Ведь сия затея глупая — и невероятно страшная, учитывая… что кроме этих двух (Беаты и Врача, Хельмута), мало кто выказывал ко мне симпатию (не знаю почему, то ли видя во мне неприятеля, то ли угрозу, то ли еще за что-то порицая. Даже та же Адель, тучная повариха с кухни (где я теперь помогаю ей, зарабатывая себе кусок хлеба и похлебку), и та… нет-нет, да кидала на меня презрительные взгляды, гаркала и обзывала, если я делала что-то не так. А как? Учитывая, что это не у плиты стоять макароны варить, или тот же фарш через мясорубку пропускать. Окститесь, никаких благ нашей цивилизации.

* * *

— Не понимаю я, как вы так живете! — не сдержалась я и рявкнула, бросив обратно в таз с водой не достиранные бинты.

— Как? — удивилась Беата и подошла ближе, взгляд мне на руки (туда, куда и я уткнулась сейчас взором — на мозоли).

— Да как? — тяжело вздыхаю, очи повела около, подбираю безопасные слова. — Вот так, стирка вручную, без дополнительных средств. Спасибо, что хоть повязки кипятите. Но… обеззараживание воды серебром? — обмерла я разведя ладони в стороны, и снова по лезвии ножа рассуждения. — Черт дери, неужели…?

— Анна! — взволнованно вскрикнула, перебивая меня, Помощница (как обычно это бывает), когда я ругаюсь (да уж, та еще нелепая шуточная привычка со времен универа).

— Извини, но… Беата, разве никто из ваших… местных не путешествует? Разве… да тем же лекарским делом, опытом, вы что, не обмениваетесь? Как же лекарства, хирургические инструменты и прочие гениальные изобретения? И, вообще, мир, в котором вы живете, — сумасшествие!

— Ты о чем сейчас? — обомлела девушка, выпучив глаза.

Поддаюсь, всматриваюсь ей в очи.

— Ну, элементарная гигиена! Туалеты! У вас люди выливают, вываливают всё это, прям, на улицу!

Удивленно вытянулось ее лицо.