Шальная слабость капитана Ветрова (СИ)

Лена забежала на кухню и тут же кинулась к крану. Открыла холодную воду. Смыла руки и принялась умываться. Она должна прийти в себя. Хоть немного. Но так сложно это сделать, когда от боли и шока хочется реветь.

Не выдержала. Сдавленные всхлипы один за другим стали вырываться из груди. Ей необходимо выплеснуть всё это из себя. Сейчас. Больше не удержит боль внутри. Нет сил терпеть.

Смывая горячие слёзы холодной водой, Лена обернулась, чтобы дотянуться до бумажного полотенца и замерла, когда в дверном проёме увидела отца. Евгений сложил руки на груди, оперся плечом о косяк и с озабоченным выражением на лице наблюдал за рыданиями дочки.

Опухший нос и красные глаза девушки его окончательно дезориентировали. Приблизился к дочке. Вцепился пальцами в её плечи, слега встряхивая.

— Лена, тебя кто-то обидел? Ты почему рыдаешь так, словно умер кто, а?

— Папа! — Лена потянулась к отцу, обхватила руками его талию и завыла, упираясь лицом в его грудь.

Евгений давно так не терялся, как сейчас. Не находил ни одного слова. Просто обнял дочку одной рукой за талию, а второй осторожно поглаживал по голове. Наверно хорошо, что она губами прижималась к его груди, заглушая рыдания, иначе её всхлипы точно услышали бы в столовой.

— Девочка моя хорошая, вот сейчас тебе удалось испугать меня, взрослого мужчину. Что случилось, что ты так убиваешься, Лена?

Ответа Евгений не услышал. Кажется, что дочка в таком состоянии, что просто не способна разговаривать.

Что же, если его ребёнок нуждается сейчас не в разговорах, а в отцовской поддержке и любви, то она их получит. Как и всегда. А разговоры будут потом.

Женя осмотрелся, взглядом цепанул дверь, ведущую в сад. Летом семья часто предпочитала обедать не в столовой, а на свежем воздухе в беседке.

— Ленок, идём выйдем на улицу.

Она лишь кивнула.

Согласна хоть на это. Уже хорошо.

Женя вышел с девушкой в сад, а после затащил её в небольшой флигель, где обычно жили зимой охранники. Сейчас здесь находился один мужчина из охраны. Евгений кивнул ему, указывай на выход. Тот сразу же понял, что от него требуется. Пошёл прочь, оставляя отца и дочь наедине.

Евгений посадил Лену на кровать.

Девушка даже голову не поднимала. Кажется, что ей стыдно смотреть в глаза родителя. Значит точно что-то натворила.

— Лена, ты хоть понимаешь, что я с ума схожу от беспокойства, когда вижу тебя такой? А если мама увидит? Она так расстроится. Станет волноваться. А лишние волнения ей сейчас совсем ни к чему.

Девушка всхлипнула, продолжая отмалчиваться. Да и как говорить, если голоса обрести не может! В горле сухо, как в пустыне, а внутри всё словно вымерло. Осталась лишь бездушная пустая оболочка.

— Ленок, не молчи. Расскажи мне всё. Я ведь твой папа. Да я всё для тебя сделаю. Всегда. Почему ты так себя ведёшь? Я и мама… Да мы всегда и во всём поддерживали тебя. И уж точно не заслужили, чтобы дочка нам начала лгать или недоверять!

— Папа, не могу сейчас говорить, — хрипло произнесла, едва дыша от боли, которая раздирала её изнутри на мелкие ошмётки.

— Мама сейчас проводит гостя и кинется к тебе, Ленок. Она очень расстроится, увидев тебя в таком состоянии. А маме категорически нельзя переживать. Она беременна, Ленок.

— Что? — Лена резко подняла голову, наконец-то посмотрев в лицо отца, отмечая, что давно не видела отца таким встревоженным.

— Да, Лена. Мама беременна. Срок двенадцать недель. И она очень не хочет ложиться в больницу. Пять дней назад я и мама были у её врача, та уговаривала маму лечь в больницу, потому что у мамы есть угроза выкидыша. Но Лариса упёрлась рогом. Отказалась.

— Пап, почему мама отказалась?

— Переживает за тебя, Иру и сына. И знаешь, я её понимаю. Одна только ты у нас чего стоишь! Вот как можно тебя оставить одну хоть на день? Даже гостя встретить нормально не смогли. Мама ведь так мало попросила, всего лишь посидеть за столом, но ты и здесь отличилась, Ленок. Мама места себе не находит, переживая за тебя последние дни. А сейчас…, да я вообще не знаю, как она отреагирует на всё вот это сейчас!

— Пап, ты меня ненавидишь, да? — тихо спросила.

Евгений протянул руки и обхватил личико девчонки.

— Лен, ну что ты несёшь! Ты моя дочка. Я же больше жизни люблю тебя и с ума схожу от беспокойства, видя тебя такой.

У Евгения к Лене было очень много вопросов. Но, как можно что-то спрашивать, когда любимый ребёнок в таком жутком состоянии? Ей необходимо прийти в себя.

— Лена, может в больницу съездим, а?

— Я не поеду! — резко ответила.

— Если тебя кто-то обидел, ты должна мне рассказать. Я ему голову оторву. Возможно, что не только голову.

— Никто не обижал папа. Как оказывается, меня никто не может обидеть сильнее, чем я сама.

— Давай так, ты сейчас немного отдохнёшь, придёшь в себя, а я вернусь часа через два, и мы спокойно всё обсудим, да?

Лена кивнула, желая поскорее остаться одной.

Евгений схватил с кровати одеяло и накрыл им дочку.

Вышел на улицу и подозвал одного из охранников.