Шальная звезда Алёшки Розума

— Другого пути нет, — продолжала та. — Ему не позволят быть со мной. Дражайшая сестрица не позволит. За что она так ненавидит меня, Мавруша?

— Понятное дело, за что, — усмехнулась Мавра горько. — За то, что молодая, красивая, за то, что мужи по тебе с ума сходят. Она своего Бирена от себя ни на шаг не отпускает и знает, что, кабы не была герцогиней[141], он бы в её сторону и не взглянул. А за тобой кавалеры шлейфом… Вот и ярится.

Елизавета прилегла на пышную кровать, Мавра следила за ней с беспокойством. Воцарилось молчание. Тикали часы над туалетным столиком, медленно плыла по кругу ажурная филигранная стрелка. Шло время, лицо Елизаветы неуловимо менялось. Лоб между бровей прорезала складка, губы сжались, заострился и сделался жёстче рисунок скул, а глаза заблестели сухим недобрым блеском.

— Я уеду во Францию, — сказала она, поднимаясь. — И будь что будет. Ты молись за меня, Мавруша.

[140] Цитата из Евангелия от Матфея (Мф 6:26)

[141] До вступления на российский престол Анна Иоанновна была герцогиней, вдовой герцога Курляндского. А Иоганн Эрнст Бирон, или как он изначально звался, Бирен, служил при её дворе.

* * *

В знакомом кабаке нынче было малолюдно. Посетитель, до глаз закутанный в епанчу, оглядел тёмное грязное помещение и сразу же заметил в дальнем углу знакомую высокую фигуру с кружкой в руке. Подошёл и молча сел рядом.

Покуда вокруг суетился кабатчик, расставлял нехитрую неаппетитную снедь, щербатую, заскорузлую от множества рук посуду и жбан с пивом, молчали. Но едва он отошёл, собеседник вскинул глаза, мелкие морщинки придавали его взгляду обманчивое добродушие:

— Ну, дружочек, я пред вами, аки лист перед травой, стоит лишь свистнуть. Чем разутешите старика?

Человек под епанчей поёжился, хотя в кабаке было смрадно, дымно и душно.

— Цесаревна Елизавета собирается сбежать во Францию, — тихо сказал он.

Глаза пожилого по-рысьи блеснули.

— Откуда сии сведения? Вам удалось войти в её ближайший круг и стать доверенным лицом?

— Нет. Елизавета откровенничает только с Маврой, но я умею тихо ходить, смазывать салом дверные петли, чтобы не скрипели, знаю, куда выходят проходы подклета и имею хороший слух.

— Вы вообще таите в себе бездну разных талантов, дружочек, — усмехнулся собеседник. — Рассказывайте всё, что удалось разузнать.

— Она получила письмо от своего любовника, того, что в сослан Ревель. И он предложил ей бежать под защиту короля Людовика.

— Вот ведь затейник, — усмехнулся пожилой. — Невмоготу ему, видать. Ах, женщины, женщины, что вы с нами делаете… Даже умудрённые мужи головы теряют ради ваших прелестей, а уж скудоумные щенки, вроде Шубина, так и норовят на дыбу угодить… Простите, дружочек, сказывайте дальше, я вас слушаю.

— Шубин пересечёт границу сам, а цесаревну тайно вывезет французский купец, который вызвался им помочь. Не то выправит ей документы руками своего поверенного, не то провезёт через заставу внутри сундука с двойным дном — как получится. На ближайшем постоялом дворе они с Шубиным соединятся и отправятся вместе в Париж.

— В Париж, значит… — Пожилой хмыкнул. — Ну-ну… Там, куда он у меня отправится, до Парижа, аки до звезды Плутония. Камчатка ближе будет. Благодарствуйте, дружочек, позабавили старика, не напрасно по слякоти старые кости студил.

— Вы обещали помочь мне…

— И помогу, дружочек, беспременно помогу. Как только возьмём на границе Её Высочество, там можно будет обратиться к Её Величеству с вашей бедой. Я чаю, для такой радости она вас милостями не оставит. Но прежде вы должны разузнать маршрут, каким поедет Елизавета, а то, ежели в Европы её упустим, сами отправимся соболей считать.

— Для чего же так рисковать? — Человек в епанче передёрнул плечами. — Отчего не взять Шубина и Елизавету прямо теперь?

— И что мне с ними делать прикажете? — усмехнулся пожилой. — Шубина я, положим, допрошу, а ну как не признается? Тогда что? Цесаревну на дыбу поднимать?

— Мне помнится, царь Пётр именно так и поступил с сыном, который за границу сбежал…

— Так на то он и отец — сам родил, сам убил, да и Алексей Петрович, Царствие ему Небесное, не в помыслах измену учинил, а на самом деле утёк. Пётр Андреич тогда долго его искал да назад выманивал. Нет, дружочек, преступницу надобно брать после того, как она станет преступницей и уж отпереться не сможет. Так что расстарайтесь и разведайте мне, когда и каким путём они поедут.

— Хорошо, я попробую. — Человек в епанче вздохнул и залпом опрокинул кружку, которая во время всей беседы так и стояла перед ним непочатой.

* * *

Решение было принято, и на следующий день Мавра вновь тайком провела француза к Елизавете.

— Я поеду с вами, месье Лебрё. Но как об этом узнает Алексей Яковлевич?

Француз почтительно поклонился.

— Мы договорились, что в случае вашего согласия я пришлю человека не позже, чем через три месяца. Если по истечении этого срока посланца он не дождётся, значит, задуманное предприятие не состоится.

— Вы напишете ему письмо? Быть может, это сделать мне?