Шальные миллионы

Малыш был отлично сложен, — истинный Аполлон! — и русые волосы, синие глаза завершали в нем образ русского ладного парня, но не богатыря, не атлета и даже не взрослого еще мужчины. В свои двадцать восемь лет он оставался студентом, и только в редкие минуты деловых забот и тревог губы его плотно сжимались, глаза темнели: он весь дышал решимостью, неукротимой волей.

Он был хотя и простоват, но хорош собой настолько, что на него невольно и неотрывно хотелось смотреть. И Анна часто ловила себя на мысли, что смотрит на него, как девочка-театралка на знаменитого тенора. А Нина с характерной для нее открытостью говорила: «Дьявол он, а не парень! Помани он меня пальцем, и я поползу к нему, как лягушка к удаву. Закрою глаза и поползу».

Подплывая к Анне, Малыш сказал:

— Зачем вы нас пугаете?

— Я? Вас? — но тут же осеклась. — Извините, больше не буду.

Покорно повернула, и до самого берега не сказала больше ни слова. Анне казалось, о чем она ни заговори — все будет некстати, неловко и несерьезно. Но почему молчал он, Анюта не знала. Впрочем… догадывалась. И эта догадка грела ей душу.

На берегу он спросил:

— Где вы сегодня завтракаете?

— Не знаю. Обычно ко мне приходит Нина и ведет меня на завтрак или на обед, на чай. Если хотите, я попрошу кофе ко мне в гостиную и для вас.

Последние слова произнесла с трудом и слышала, как запылали ее щеки, кончики ушей.

— Благодарю вас, если это вас не затруднит. Нина, выслушав просьбу Анны, сказала:

— Конечно, конечно. Ради Бога!.. Потом, смеясь, добавила:

— Он хотя и дьявол, и разбойник, но парень хоть куда.

Про себя она, очевидно, думала: клюнула девка! И то сказать, после такого подарка любая растает. О Косте Анна не вспомнила.

Малыш явился к Анне не один, с ним были еще двое: молодой, лет тридцати мужчина и седенький с клиновидной бородой старичок. Этот не сводил глаз с Анны, улыбался и кивал головой. Анна в первую минуту растерялась, но быстро вошла в роль хозяйки. Показывала на кресла, диван, просила садиться.

— Мы на одну минуту, у нас к вам дело, — заговорил Малыш, присаживаясь к столу и приглашая гостей сесть рядом.

Попросил Анюту не хлопотать с кофе.

— Для начала хочу спросить: вы не возражаете, если вашу книгу «Слезы любви» будут издавать в Америке, Англии и Японии?

— Нет, не буду возражать, — без церемоний ответила Анна.

— Отлично. Позвольте представить вам управляющего моей типографией мистера Джекоба и юриста Антонио Клонди.

Гости поднялись, поклонились. Целовали руку Анюты, были подчеркнуто вежливы, даже подобострастны.

Джекоб, пожилой с бородкой, обратился к Малышу, старательно выговаривая по-английски:

— Передайте миссис…

Анна обратилась к нему на английском:

— Прошу, пожалуйста. Я не ахти как говорю на вашем языке, но понять вас сумею.

— О-о!.. Прекрасно! Это упрощает дело. Мы напечатали пробные экземпляры на английском и русском…

Достал из портфеля книги — ее повесть… Обе изданы с портретом автора, в белой обложке с золотым тиснением.

— Уже!.. Так скоро? — воскликнула Анюта.

— Да. Через две недели будет пробный тираж на японском. У нас в Токио филиал, маленькая типография. Вот мистер…

Он посмотрел на Малыша.

— Мистер Малыш приказал Клонди, и он туда ездил, все купил, оформил. И вообще, если не возражаете, он будет вести ваши дела.

— Я буду, рада, но мои финансовые возможности ограничены, — тем более в долларах…

Малыш улыбался. Коснулся руки Анюты, прося ее не беспокоиться.

Сказал Джекобу на очень дурном, почти невозможном английском:

— Давайте бумаги. Она подпишет.

Перед Анной легла стопка бумаг. Договоры, доверенности…

Малыш снова коснулся ее руки. Загадочно улыбался:

— Не надо читать. Это долго. Я лучше скажу вам на словах. Вы поручаете мистеру Джекобу печатать вашу книгу, — на любых языках, в любых количествах. Ставите условие: половина выручки от продажи поступает на ваш счет. А господину Клонди доверяете представлять ваши интересы. Он же является вашим секретарем: обеспечивает поездки, билеты, гостиницы.

— Но мои обязательства: что и кому я должна платить?

— Им под залог в кредит выдана нужная сумма: пять миллионов долларов. С вашего позволения я эту заботу взял на себя.

— Но, положим, книгу они выпустили, а ее не покупают…

И снова Малыш смотрел на нее, как на малое дитя, снисходительно улыбался.

— Не беспокойтесь, пожалуйста. Мистер Джекоб — опытный издатель. Он вашу книгу оценил и все варианты просчитал загодя.

Анна взяла стопку бумаг, стала читать. Документы были написаны на двух языках — английском и русском. Анюта читала долго, въедливо, — запоминала основные пункты договоров и поручений. Печати, подписи — все было в порядке, от нее требовалось лишь одно: согласие на издание ее книги и на расчеты исполу, да и то в том месте, где речь шла о доходах.

Ей было неудобно задерживать гостей, но она с неослабным вниманием изучала документы, чем вызывала невольное уважение и гостей, и Малыша.

Подписав документы, всем троим вручила свои визитные карточки. И пригласила гостей к столу, где их ожидал кофе.