Шалом

На что он говорит: «Можете не утруждаться. Эти племена ничто не цивилизует. Даже христианству это не удалось. А марксизм попробовал, сами знаете, что получилось – ГУЛАГ». Я ему: «Странно мне, Эдуард Валерьянович, слышать от вас такие крамольные речи». А он в ответ: «Я же должен знать, с каким материалом работаю. А материал у нас безбожный, в душе все язычники. Так хоть бы они своим богам камлали, но и тех предали. А знаете, почему у здешних славян, простите за выражение, все через жопу?» Почему же, спрашиваю. А он говорит: «Вы слышали про проклятие идола? Это случилось тысячу лет назад, когда Владимир Русь крестил. Он повелел всех идолов изрубить, а Перуна особенно поругать и унизить. Его привязали к хвосту коня и волокли, издеваясь над ним, к Днепру. Когда же его бросили в реку, он, по Днепру плывя, поднял палец и проклял народ». «Палец? – обрадовался я. – Какой именно палец? Уж не средний?» И я показал ему «фак». «Может, и этот. Неважно, – ответил Эдуард Валерьянович. – Главное, что такое это было тяжелое проклятие, что с тех пор уже тысячу лет как у славян все наперекосяк. Что не сделают, все через жопу!»

Перед уходом Эдуард спросил, как я отношусь к президенту. Я ответил, что мне очень нравится его портрет, особенно тот, который висит в кабинете у Бориса Фадеевича. Он как-то не по-доброму посмотрел на меня и вдруг спросил: «А зачем вы фашиста убили?» Тут я чуть не рухнул на месте. Правда, попытался виду не показать. Но, думаю, все равно гад заметил, как я изменился в лице. Попробовал отшутиться, говорю, мол, что же, если фашист, то уже и убить нельзя? А он: «Перестаньте. Я не про политкорректность. Вы знаете, о чем я. Подумайте об этом. Хорошо подумайте!» И он почему-то пристально посмотрел на Шелом, а потом, не прощаясь, ушел.

Весь остальной день до глубокой ночи паковал вещи и все думал об этом. Откуда он мог узнать? Неужели письмо перехватил?

22 октября. Четверг. Девять дней до изгнанья

Утром заглянул на почту, спросил, было ли мне письмо. Ни черта толком не узнал. Говорят: у нас этих писем сотни, за каждым не можем уследить. Потом занимался перевозом вещичек. Как я и думал, в одну машину за раз все не влезло. Придется остальное барахло на троллейбусе довозить. Скульптуры поценней и инструменты оставил у Витька. Разобранные шкафы, кресло, маленький столик, посуду, чайник, доски, ДВП и другие материалы завез под мост. Туда же прихватил и электрическую плитку. Посмотрю потом, может, от уличного фонаря получится подключиться.

Прихватил с собой пять уродцев. Хотел больше, но в машину не влезли.

Приехав под мост, столкнулся с проблемой – как все по откосу поднять. Пришлось обвязывать и наверх веревками затягивать, но времени на это ушло изрядно.

После обеда принялся шкафы собирать. Поставил их спиной к бетонной опоре моста рядом друг с другом. Попробовал в одном постель расстелить, пристроился, но, оказалось, спать неудобно – ноги не вытянуть. Пришлось пропилить дырку в соседний шкаф, а щели между ними досками заколотить, чтобы по ночам не дуло. Получилось вполне сносное двухкомнатное жилье. В одном шкафу спальня, в другом столовая, кухня, гардероб и библиотека. Бюсты уродцев я наверх, на шкафы поставил. К дверцам петли прикрутил и навесные замки повесил, чтобы каждая любопытная блядь туда в мое отсутствие нос не совала.

Со столиком тоже немного повозился. Поначалу на откосе ровно не хотел стоять. Пришлось две ножки подпилить, но в итоге ничего гнездо получилось. Правда, над головой каждые пять минут троллейбус проезжает, да славяне какие-то на мосту орут. Зато вид здесь красивый. Что направо, что налево из-за опоры посмотришь – везде Днепр перед тобой расстилается!

В мастерскую вернулся поздно. Завтра займусь катакомбами. Надо там второе тайное гнездо устроить.

23 октября. Пятница. Восемь дней до изгнанья

Утром отправился в катакомбы. Все обошел и тщательно осмотрел. Остановил выбор на комнате в боковом тупике, немного подальше от больших залов. Правда, двери у нее нет, надо будет одну из мастерской снять, там поставить и замок амбарный повесить.

Придумал способ, как туда пробираться. Нашел подходящее окошко на улицу, заколоченное изнутри. Я гвозди вытащил и специальный засов смастерил, чтоб можно было снаружи открыть.

После обеда дверь в каморке повесил и начал было вещи туда перетаскивать, как вдруг неожиданно поп в мастерскую явился. Уж кого-кого, а его точно не ожидал здесь увидеть. Наверное, теща попросила. Она в последнее время набожная стала.

Очень он некстати пожаловал, времени мало осталось, а работы еще – конь не валялся. Но, думаю, ладно, хрен с тобой, все-таки особа духовного звания, надо хотя бы чаю предложить. От угощения поп не отказался, но как только на стул присел, сразу в побелке измазался. Я ему говорю: «Осторожно, батюшка, грязно тут у меня, рясу выпачкать можете!»