Шалость

Джапоника оказалась в ловушке. Ей ничего не оставалось, как отпустить дверь и попятиться. Но она даже не попыталась скрыть свой гнев, когда леди Симмс проплыла в комнату мимо нее, одетая в наряд цвета лаванды и сливок, а следом за ней и лорд Синклер появился в новом черном костюме и угрюмый как грозовая туча.

— Вам потребуются плащ, шляпа и крепкая обувь, — сказал он без предисловий. Я буду ждать у входа внизу. Даю вам пять минут. — Он похлопал себя по карману для часов для пущей выразительности. — Повторяю, пять минут.

— Какой из него получился отличный парень, — заметила леди Симмс, проводив племянника взглядом. — Никогда раньше не замечала в нем приверженности к стилю. — Она бросила на Джапонику пронзительный взгляд. — Это все твоя работа. Смотри осторожнее с этим, девочка. А теперь, — сказала леди Симмс, повернувшись к Агги, — дайте мне подержать эту маленькую обезьяну, что весь дом перевернула своими вечными криками, нытьем и визгом.

Ровно через пять минут Джапоника шагала рядом с лордом Синклером по очищенной от снега дорожке, ведущей от дома к маленькому летнему домику в дальнем углу сада. Она была удивлена, увидев, что ставни отворены и в окнах отражается свет от огня.

Девлин пристально наблюдал за Джапоникой, тщательно избегая встречаться с ней глазами. Впрочем, предосторожности были напрасны: леди Эббот смотрела только вперед и себе под ноги. Она казалась миниатюрнее, чем ему помнилось, погруженной в себя и недоступной. За четыре короткие недели она совершенно изменила манеру поведения, стремительно преодолев пропасть, разделяющую женщину с повадками гувернантки и царственную леди. Если первое его раздражало, то последнее вызывало отвращение. И еще она была совсем не той женщиной, которую он впервые увидел во всем блеске на приеме у мирзы, а затем познал. Не эту женщину держал он в своих объятиях.

Синклеру очень хотелось как можно быстрее разрушить неожиданно вставшую между ними преграду из холодной отчужденности, но знал он и то, что если будет слишком настаивать, то потеряет ее навсегда.

— А теперь, — сказал он, когда Джапоника села в одно из двух придвинутых к камину кресел, — я хотел бы узнать твои планы.

— Планы? — Джапоника ожидала услышать совсем другое. — Я уезжаю.

— Понимаю. — Он стоял в дальнем конце комнаты, не выказывая желания слишком к ней приближаться. — И когда ты намерена ехать? Уже через месяц или когда, к примеру, начнется весенняя распутица?

— Я уезжаю сегодня. — Это заявление удивило не только его, но и ее.

Темные брови Синклера поползли вверх.

— Ты не в том состоянии, чтобы ехать сегодня же. Джапоника сложила руки в теплых перчатках на коленях.

— Думаю, я сама могу решать, когда мне ехать и когда нет.

Он смотрел на нее какое-то время молча.

— И куда ты намерена ехать? — Голос его был спокойным, лишенным всяких эмоций, но виконт замер, и только золотистые глаза, неестественно блестящие, одни жили на его лице.

— Это тебя не касается, — сердито бросила Джапоника. — Что бы ты по этому поводу ни думал, мой отъезд объясняется лишь желанием начать новую жизнь. Вдали отсюда.

— Тогда ты по крайней мере можешь дождаться утра.

— Нет! — Джапоника встала и отвернулась. — Если у меня еще остался ум, я не стану проводить еще одну ночь под одной крышей с вами.

Девлин услышал в этой гневной отповеди первый огонек надежды.

— Хорошо. Тогда уеду я.

Она стремительно обернулась к нему, пылая от гнева:

— Вы не должны! Ни в коме случае! Вы — хозяин поместья, а я здесь посторонняя. Я не имею права находиться здесь, и тем более я не имею права находиться здесь после того, что произошло. Я не желаю создавать одиозную ситуацию и давать новую пищу для сплетен, проживая с вами под одной крышей. Но вы должны остаться. Вы отвечаете за тех, кто живет в Крез-Холле, вы не должны их бросать.

— Что за чушь! Ни вы, ни я никогда и гроша ломаного не давали за то, что думают о нас другие. Признайтесь себе хотя бы в этом, черт возьми!

— Не смейте кричать на меня, — начала было она.

— Я буду кричать так, что крыша рухнет, если вы будете продолжать эту дурацкую игру в «приличную девочку»!

— Вы можете делать что пожелаете. Это ваш дом. Он шагнул к ней навстречу:

— Иногда мне кажется, что следовало просто взять и увезти вас силой. Куда-то очень далеко, чтобы мы могли сколько влезет орать друг на друга, пока не станем готовы утолить страсть, которая в нашем с вами случае часто принимает обличье гнева.

Джапоника вскочила на ноги.

— Вы смеете мне об этом говорить? После того как узнали все? Все, что между нами было? Все, что сделали вы со мной в Багдаде? — добавила она шепотом.

Выражение ее лица заставило его отступить от первоначального плана.

— Вы должны по крайней мере меня выслушать. Я могу представить, что вы обо мне думали. Ну допустим, не вполне могу представить. Но я не бесчувствен к горестям и унижениям, которые могут выпасть на долю человека, ничем не защищенного. Я не понимаю, чего хотел добиться лорд Эббот, посылая вас ко мне. Посулив вас мне на всю оставшуюся жизнь.

Джапоника встрепенулась: