Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

— Не судите меня слишком строго, — сказала Рейчел, когда он открывал дверь ей и Арту, — может быть, после Пэт моя готовка вам не понравится.

Это позабавило его.

— Хорошо, миссис Женушка.

Квартира находилась ниже уровня земли, в гостиной было прохладно и сыро. Вдоль стен шли трубы. Его удивило, как мало у них мебели. Самым большим ее предметом был массивный круглый дубовый стол, еще тут имелись два стула, диван и тумбочка, на которой стоял телевизор — допотопный двенадцатидюймовый «Эмерсон» с антенной–усами. В углу был сложен макет какого–то издания. Он прочел напечатанное огромным готическим шрифтом название — «Фантасмагория». Рейчел сразу ушла на кухню и принялась готовить ужин. Усевшись на диван, Арт прикурил и нервно задымил. Глава семьи прочувствовал серьезность своего положения, подумал Джим.

— Неплохо, — сказал Джим, имея в виду квартиру.

— Мы т–т–тут живем с тех пор, как поженились.

Арт затягивался все чаще, клубы сигаретного дыма почти скрыли его. Он со вздохом подтянул ноги и поерзал на диване.

Из кухни вышла за тарелками Рейчел. Она тоже суетилась, и Джим подумал, что его визит стал событием для них обоих. Нечасто ей, наверное, приходилось готовить для гостей, выступать в роли хозяйки.

— Кофе хотите? — спросила она.

— Варить не стоит, — ответил он.

— Уже сварен, только разогреть.

— Ну, хорошо, — согласился он, — спасибо.

Когда она снова скрылась на кухне, он спросил Арта:

— Сколько вы платите за квартиру?

— Пятьдесят пять долларов в месяц, — ответил Арт.

Джим спросил, сколько они вдвоем зарабатывают.

— Вместе с тем, что я п–п–получаю, выходит примерно сто пятьдесят в месяц.

И больше трети отдают за жилье, подумал Джим.

— Да, наживаются на вас хозяева.

— Ну да, — обреченно согласился Арт. — Но по нынешним ценам не так уж и плохо. Мы в других местах смотрели — так там и ш–ш–шестьдесят, и семьдесят просили. А квартиры хуже этой.

— А как будете справляться, когда малыш родится? Вы как–то думали о будущем?

Арт подвигал ногами.

— Справимся.

— На что пропитание–то покупать будете? Ей нельзя будет работать. Рейчел закрыла кран на кухне и снова появилась в дверном проеме.

Взгляд ее широко открытых темных глаз был устремлен на него.

— Вот и брат его то же самое говорит.

Ему стало не по себе.

— И что же вы будете делать? Ты зарабатываешь две трети семейного дохода — когда ты уйдешь с работы, вы этого лишитесь.

— А у вас есть деньги? — спросила Рейчел.

— Есть какие–то.

— Ну, так вы нам дайте. — Она улыбнулась. — Аж побледнели. Напугала я вас.

— Напугала, — согласился он. — Но не деньгами.

— Знаю. Вы бы нам дали, правда?

— Дал бы, — сказал он. — Только вы бы не взяли.

Она вернулась на кухню.

— Мы ведь вас почти не знаем.

— Знаете, — сказал он.

— Но не очень хорошо. Недостаточно.

Тут Арт сказал:

— У нас п–п–полно денег. Мы больше с–с–ста баксов скопили.

— Давайте я вам еще столько же подкину, — вдруг сказал он.

— Ха, нет, не надо. Вы что! — нервно хохотнул Арт.

— Давайте, — настаивал он, и от души.

— Да ну, нет, что вы, — сказал Арт.

Но Джиму это было нужно.

— Что я могу сделать? — спросил он.

Вошла с кофейником Рейчел.

— Вы о чем?

— Мне хотелось бы помочь чем–нибудь.

Оба молчали. И он, и она дичились. Как кошки, подумалось ему. Как пума в зоопарке. Он слишком близко к ним подошел.

— Вам ведь никак не выкрутиться, — сказал он. — Живете в трущобе без денег — взрослые так не живут. Живете как бог знает кто.

— Потому что у нас нет денег? — спросила Рейчел.

— Меня пугает, что с вами что–нибудь случится. И я ничего не могу сделать, ничем не могу вам помочь.

Я бессилен, подумал он. Бессилен как–то повлиять на их жизнь, что–то в ней изменить. Передачи его больше нет, он утратил контакт с ними. Теперь он не может работать, не может делать ничего значимого. Он чувствовал себя бесполезным, никому не нужным.

— Может быть, я купил бы вам что–нибудь? — предложил он.

— Пейте лучше кофе.

Она поставила перед ним чашку.

— Как ты думаешь, каково сейчас мне?

Он упорно ждал от нее ответа, не обращая внимания на кофе.

Стоя перед ним с кофейником, она сказала:

— Купите что–нибудь для ребенка. Одежду какую–нибудь. Когда будет ясно, я напишу размер и цвет.

Она вернулась к кухонному столу и открытым кулинарным книгам, по которым готовила ужин.

Глава 7

В субботу вечером в запертую металлическую дверь чердака, где жил Людвиг Гриммельман, постучали.

— Кто там? — спросил Гриммельман, не узнав стука.

Он снял со стенной стойки армейскую винтовку М–1, сгреб со стола секретные документы и черновики донесений, запихал их в портфель, защелкнул замок и спрятал в тайник. Потом выключил свет. В темноте ему стало слышно собственное дыхание.

— Что вам нужно?

— Мистер Гриммельман? — спросил мужской голос.

Гриммельман подошел к боковому окну, открыл защелку, поднял окно и выглянул. На наружной лестнице стоял дородный человек в пальто, шляпе и выглаженном костюме. Средних лет, похож на торгового агента, вернее, страхового.

Включив свет, Гриммельман отпер дверь.

— Я занят, покупать ничего не собираюсь.