Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

Он все возился с бумажником, потянулся было к внутреннему карману куртки — проверить, не там ли у него лежат личные документы, но тут один из копов схватил его за руку. Другой толкнул к стене.

— Что тебе известно про эту дрянь с крыши? — спросил первый коп.

— Про какую дрянь?

— Которую с крыши гостиницы сбросили. Ты был наверху?

— Нет, — сказал он, его голос прозвучал как–то тонко и слабо. — Я просто мимо шел… — Он показал туда, откуда пришел. — Я письмо вышел в почтовый ящик опустить…

— Почтовый ящик вон там.

— Я знаю, — сказал Арт. — Я туда его и бросил.

Еще один коп привел троих парней. Все они были напуганы до дрожи.

— Эти за гостиницей торчали.

Он пихнул их, и они подались вперед, чуть не упав.

— Через черный ход, наверно, выскочили, — сказал один из копов.

— Забирай, — сказал другой, отъезжая.

Рация в полицейской машине у тротуара громко вызывала кого–то, выкрикивала какие–то номера.

— Комендантский час нарушили — бери их пока на этом основании, а там расколются.

Вместе с другими ребятами Арта оттащили от стены и запихнули в машину. Пока выруливали на проезжую часть, он смотрел, как полицейские хватают все новых парней. К кварталу подъехало еще несколько автомобилей полиции. «Если бы не это письмо…» — подумал он.

— Честно, — говорил один из парней, негр, — мы ничего про это не знаем. Просто шли мимо. В драйв–ин шли, понимаете?

Никто из копов не отвечал.

Арт смотрел в окно и держал в руке свой бумажник и документы. Копы даже не взглянули на них, в спешке погрузив его в свою машину. Интересно, они вообще будут проверять документы, спросят, как его зовут, или им вообще нет до этого никакого дела?

Глава 21

За выходные краску с мебели и стен квартиры Джима Брискина удалось отскрести. После уборки квартира приобрела прежний вид. Патриция спрятала мольберт, кисти и краски в шкаф, и ни он, ни она больше не говорили о том, что произошло. Он предоставил ей возможность почти все почистить, вымыть и оттереть самой. Сидя на полу в джинсах, хлопковой рубашке, с убранными в тюрбан волосами, Пэт трудилась, вооружившись мылом, водой, ведром и большой щеткой. Она, по–видимому, была не против. На это у них ушел весь день в субботу и воскресенье, а в воскресный вечер они пригласили в гости Фрэнка Хаббла. Втроем они пили вино и разговаривали.

— Что у тебя с рукой? — спросил Хаббл.

— Порезалась, — ответила Пэт, пряча руку.

— Печатать сможешь? — спросил он.

— Попробую.

Хаббл поинтересовался:

— Вы снова поженились?

— Еще не совсем, — сказал Джим. — Сдаем кровь на анализ. Через несколько дней получим разрешение и тогда поженимся. Не горит.

— На работу завтра выходишь?

— Да, — сказала Пэт. — В понедельник.

— А ты? — спросил он у Джима.

— Я вернусь, — ответил Джим. — В конце месяца.

— А если тебе дадут читать рекламу Полоумного Люка?

— Буду читать.

— Почему?

— Потому что хочу остаться в эфире.

Пэт, сидевшая рядом с ним, заерзала. Она подтянула ноги и подобрала их под себя.

— Джим хочет увеличить время «Клуба 17», — сказала она, — чтобы он по вечерам шел. Собирается вернуть его в восемь и продолжать до конца вещания.

— Если получится, — добавил Джим. — Если Хейнз согласится.

— Будешь много рок–н–ролла крутить? — спросил Хаббл. — Сети начинают давить — видел последний список запрещенных дисков? В основном это малые фирмы грамзаписи, негритянская и блюзовая музыка. Мне тут показали пресс–релиз Би–би–си: они уверяют, что у них нет списка запрещенных записей, есть просто список музыки, которую они не передают.

— Музыки ограниченного пользования, — сказал Джим.

— Да, это у них список произведений ограниченного пользования. Ты поосторожнее с этим. Тебе же старушки будут писать. Держись лучше привычных оркестров и мелодий.

— Гая Ломбардо [93]? — сказал Джим.

Хаббл рассмеялся:

— Почему бы и нет? Многим нравится такая сентиментальная музыка: возьми хотя бы Либераче [94]. Это увеличивает аудиторию. Рок–н–ролл выходит из моды. Пресли уже выдал публике все, что мог — через полгода о нем и не вспомнят.

Джим встал и подошел к проигрывателю. Закончилась долгоиграющая пластинка Бесси Смит [95]. Он перевернул диск. Старушки, подумал он, те же самые старушки, которые поддерживали его программу классической музыки. Будут писать. Первыми начнут давить.

В дверь позвонили.

— Кто это? — удивилась Пэт. — Ты звал кого–то еще?

Она все еще была в джинсах и хлопковой рубашке.

Джим открыл дверь. В коридоре появились двое — Ферд Хайнке и Джо Мантила.

— Здрасьте, мистер Брискин, — сказал Ферд. — Арта Эмманьюэла в полицию забрали.

— Что?

Слова Ферда показались ему бессмысленными, он пытался понять, что они значат.

Ферд объяснил:

— Гриммельмана взяли — вы его не знаете, а потом схватили Арта — из–за того, что кто–то с крыши гостиницы на Филлмор–стрит кучу дерьма сбросил, типа это Организация все устроила.

— Типа банда, — сказал Джо Мантила. — Но мы про этот мусор с крыши ничего не знаем.

— На каком основании они его задержали? — спросил Джим.