Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов

Но как же скверно, подумал он, что это всегда так и будет надо мною висеть. Мне никогда не узнать, что Мильт в действительности подразумевал или чувствовал, передумал ли он или же просто не имел в виду того, что говорил. Я его не понимал. Мы недостаточно тесно общались.

Затем ему пришло в голову, что, помимо Мильта Ламки, у него никогда не было никаких друзей — как, разумеется, нет и сейчас. Сьюзан и магазин составляли все его существование. Было ли это намеренно? Или он позволил, чтобы так оно получилось, пустив свою жизнь на самотек?

Что касается меня, решил он, то мне Сьюзан и магазина вполне хватает. Прав я или нет, но это то, чего я хочу.

На кухне, моя тарелки после ужина, Сьюзан сказала:

— Брюс, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты по нему скучаешь?

— Нет, — сказал он.

— Уверен?

— Мне слишком о многом приходится думать, чтобы о ком–либо скучать, — сказал он.

— Я постаралась тебе это восполнить, — сказала она. — Связать человека узами брака, пока он так молод. Ужасно, когда это делает женщина старше.

Он обдумал ее слова.

— Вы могли бы бороздить на своих машинах штат за штатом, ты и Мильт, — сказала она. — Заводить разных женщин, понимаешь?

— Понимаю, — сказал он.

— А ты вот в свои двадцать шесть повязан женой, которая на десять лет тебя старше, падчерицей, домом и бизнесом, с которым надо управляться. Я прошлой ночью проснулась, и мне пришлось подняться и выйти из спальни — вся так и дрожала. Сидела где–то с час. Ты заметил?

— Нет, — сказал Брюс. Он не просыпался.

— Ты по–прежнему считаешь, что сможешь когда–нибудь уйти и оставить меня одну? — спросила Сьюзан, пристально на него глядя. — Не думаю, что смогла бы это перенести. Собственно, я уверена, что не смогла бы.

— Ты имеешь в виду, — сказал он, — что я умру от болезни почек, потому что недостаточно часто хожу в туалет в течение рабочего дня?

— Когда ты поехал в Рино продавать японские машинки мистеру фон Шарфу, — призналась она, — я не сомневалась, что ты не вернешься.

— Поэтому ты туда и позвонила?

— Может быть, — сказала она.

Он рассмеялся.

— Я так обрадовалась, когда ты приехал обратно, — сказала она. — Мне было все равно, при тебе эти машинки или нет.

— Понимаю, — сказал Брюс. Только он ей не верил. Но это не имело значения. Ведь он вернулся и теперь находился здесь.

— Я свое отгулял, — сказал он. — До того как мы поженились. Или ты не помнишь о Пег Гугер?

Все еще не сводя с него взгляда, она спросила:

— Ты со мной счастлив?

— Да, — сказал он.

В этот миг на кухню вбежала Тэффи в купальном халатике и шлепанцах, умоляя, чтобы ей позволили досмотреть телепрограмму до самого конца. А после этого, сообщила девочка, она сразу ляжет спать.

В программе было что–то о приключениях на борту субмарины, и он прошел вместе с Тэффи в гостиную, чтобы посмотреть. Они вдвоем устроились на кушетке перед телевизором. Он наслаждался покоем, царившим в гостиной, размягчаясь и впадая в полудрему. Подводные приключения, субмарина, пытающаяся выжить среди смутных морских чудовищ и советских атомных мин, и, позже, ковбои, астронавты, пришельцы, детективы и нескончаемые, шумные и леденящие кровь перипетии вестернов, — все это отступило от него куда–то вдаль. Он слышал, как на кухне хлопочет жена, ощущал присутствие рядом с собой маленькой девочки — и именно это наполняло его счастьем.