Шалун в ее постели

— Да вы что, сговорились?! Лорд Джаррет сказал то же самое. Но как может мальчик его возраста самостоятельно сделать выбор? Он ведь даже не представляет, какими жестокими бывают люди. Если я объявлю его своим сыном — что должна буду сделать, чтобы забрать в Лондон, — злые языки начнут распускать всевозможные сплетни. И всем будет ужасно неловко — не только Джорди. А если он предпочтет остаться здесь без меня… — Не в силах более сдерживаться, Аннабел всхлипнула.

— Милая, успокойся. — Брат привлек ее к себе. — Ведь рано или поздно тебе все равно придется сказать парню правду.

— Да, знаю. И я с-сделаю это…

Хью вытащил из кармана носовой платок.

— Вот, возьми, Анни. Эх, какая жалость, что я не могу придушить этого мерзавца Руперта… Сделал тебе ребенка, хотя не собирался о нем заботиться. Негодяй!..

— Это давно уже в прошлом, — пробормотала Аннабел.

Взяв платок, она высморкалась, потом стала утирать слезы.

— Увы, я совершила ошибку, так что не стоит ругать Руперта. Все равно уже ничего не изменишь.

— Твоя единственная ошибка состояла в том, что ты доверилась молодому человеку, который в силу своей глупости не смог оценить тебя по достоинству. — Хью смахнул слезу с ее щеки. — И знаешь, что меня тревожит, Анни? Похоже, ты нашла еще одного такого же. Так что лучше расскажи мне правду. У меня есть причина предполагать, что лорд Джаррет тоже мог… — Брат покраснел, но все же продолжил: — Боюсь, он также мог сделать тебе ребенка.

— Но это невозможно, — пролепетала Аннабел. Она ведь точно знала, что Джаррет об этом позаботился.

Однако брат, казалось, не слышал ее.

— Анни, дорогая, я не стану осуждать тебя, но если такая возможность существует…

— Между нами ничего не было, кроме той глупой ставки, — решительно заявила Аннабел. — А тогда я выиграла, так что у тебя нет причин для волнений.

Хью снова привлек сестру к себе. Положив подбородок ей на макушку, он тихо проговорил:

— Но сплетни-то распространяются… И скоро об этом, заговорят во всем Бертоне.

Она резко отстранилась от брата. Пристально взглянув на него, она спросила:

— Ты хочешь, чтобы я приняла его предложение? Он дал мне свой адрес, чтобы я написала, если передумаю. Так что если… — Аннабел тихонько вздохнула. — Поверь, я очень не хочу ставить вас с Сисси в неловкое положение.

— Ох, милая… — Хью убрал прядь волос с ее щеки, — Анни, мне все равно. И Сисси — тоже. Ты всегда была и будешь нам дорога. К тому же страдать от сплетен будешь ты сама, а не мы. А мне бы этого не хотелось, Анни.

Она попыталась улыбнуться:

— Не беспокойся за меня, Хью. Я уверена, что со временем сплетни заглохнут. — Аннабел взглянула на стакан с виски. — Ты ведь не станешь пить, правда?

— Пить? После того как ты всем из-за меня пожертвовала? Нет, конечно, не стану. Я с этим покончил.

Аннабел с облегчением вздохнула:

— Слава Богу…

По крайней мере ее встреча с Джарретом принесла хоть что-то хорошее. Ради этого можно было перенести и сердечную боль.

Не в силах пошевелиться, Джордж стоял в коридоре у двери кабинета. Неужели он не ослышался? Неужели он, Джордж, — незаконнорожденный? Увы, он не ослышался, и тетя Аннабел была на самом деле его матерью. А его настоящий отец погиб на войне. Так что отца у него не было, а человек, которого он считал своим отцом, был на самом деле его дядей.

О Боже! Как такое могло случиться?! Почему же никто ничего ему не говорил? Почему ему всю жизнь лгали?…

И выходит, что он, Джордж, — просто-напросто… бастард.

Бастард! Это ужасное слово звенело у него в ушах, слов, но его в эти мгновения выкрикивали сотни людей.

Нетвердым шагом он побрел к лестнице и поднялся к себе в комнату, где мог побыть один, где мог подумать. Бастард… То есть один из тех, о которых шепчутся, на которых указывают пальцами. Такой же, как Тоби Моэр. Мать Тоби никогда не была замужем. Как тетя Аннабел.

Впрочем, нет, не тетя, а мама. Он бросился нa кровать и уткнулся лицом в подушку. Да, тетя Аннабел на самом деле была его матерью. Но она не могла называть его своим сыном, потому что поставила бы всех в неловкое положение. Потому что само его существование вызывает у всех неловкость. О Господи, его сейчас стошнит…

Вскочив с кровати, Джорди подбежал к ночному горшку, и его тут же вырвало. После чего он улегся прямо на пол и подтянул колени к груди. Ах, как же у него болело сердце… Значит, они все были лжецами! Заботились только о том, чтобы никто не узнал правду. Даже он, Джордж!

Ну а как же дедушка с бабушкой? Они знали?.. Хотя… Черт побери, выходит, они не были ему настоящими дедушкой и бабушкой.

Слезы обожгли ему глаза. Да, выходит, что у него не было дедушки с бабушкой, потому что его настоящий отец был сиротой. А его брат и сестры тоже были ему не родными, а двоюродными. Так что не было у него ни отца, ни дедушки с бабушкой, ни брата с сестрами. У него была только мать, которая лгала ему и которая не могла признать его своим сыном.

Потому что он — бастард.